Что может быть лучше беседы двух звукорежиссеров, которые наконец нашли время посидеть перед монитором с чашечкой кофе, чтобы вспомнить прошлое, рассказать о том, что делают сейчас, отдохнуть и затем вернуться к работе (а она есть, несмотря ни на что).

Сергей Баранов                                                                        Алексей Лесников

Сергей: Леш, ты мне как-то сказал, что ты первый в Киргизии создал частную коммерческую студию звукозаписи.
Да. Совместно с друзьями (Александром Сидорченко, Олегом и Евгением Хорошевскими), студию сложно было назвать коммерческой, но она все же была не государственной. В 1985 году я поступил в Политехнический институт знаменитого города Фрунзе, столицу Киргизской ССР (сейчас она называется Бишкек), а студию сделали с друзьями где-то в 1989 году. Тогда в нашей стране еще не было бизнеса, но имелись кооперативы. Студия была создана общими усилиями: на базе Доме культуры «Жаштык», кто-то одно оборудование поставил, кто-то другое. Начинали мы на венгерских студийных магнитофонах STM и пульте «Электроника ПМ-03», позже Soundcraft.

Сергей: Расскажи, пожалуйста, как ты вообще пришел в звук.
Это довольно забавная история. Примерно с 1983 по 1990 годы в Советском Союзе активно развивалось дискотечное движение, крутили западную музыку, моргали лампочки, все танцевали. В Политехническом институте была дискотека, где я частенько пропадал, вместо того, чтобы учиться. Отличие тогдашних дискотек было в том, что оборудование приходилось сочинять самим и делать своими руками. Так что я, как звукорежиссер, вырос из дискотеки. Проработав там несколько лет, я понял, что невозможно всю жизнь крутить пластинки и магнитофонные записи.

Меня заинтересовал звук. Первую свою запись сделал, наверное, в 1988 году. Мои друзья тогда играли и пели в клубе «Для тех, кому за 40», а я озвучивал. Потом попробовал записать все на обычный кассетный магнитофон. Мне очень понравился процесс, хотя то, что получилось в записи, кардинально отличалось от того, что я слышал своими ушами. Источники сигнала заходили в микшерный пульт, и затем это записывалось на кассету. Мне стало интересно, как пишутся знаменитые группы, и началось самообразование.

Шоумастер: А было у кого поучиться, перенять опыт?
У нас в городе была одна из первых в СССР компаний, которая сделала мощный самопальный комплект звукового оборудования на ламповых усилителях и своих низкочастотных динамиках. Ребята использовали 12-е динамики КинАп советского производства, а для низкочастотных закупали бумагу, катушки, магниты и делали сами. Руководил компанией Александр Тян, один из первых на постсоветском пространстве производителей усилителей и акустических систем. Это были очень громоздкие рупорные системы. 

Комплект оборудования был знаменит тем, что отработал один из первых туров Владимира Преснякова. Называлась компания, насколько я помню, «Алант». Ребят, которые занимались в этой компании звуком (Виктор Менго и Алексей Голушков), я считаю своими первыми учителями. Они начинали работать на заводе «ЭВМ», производившем в свое время крутые трехдвигательные магнитофоны «Иссык-Куль-101». Парни создали при заводе музыкальную группу «Авангард» и успешно занимались прокатом оборудования по всему Советскому Союзу вплоть до его распада – пока была одна страна, проблем с таможней и пересечением границ не возникало.

Я не пропускал ни одного концерта во Фрунзе: «Земляне», «Машина времени» и Аллы Пугачевой. Учился в полевых условиях, прямо на концертах. Одним из самых классных звукачей Бишкека (которого, к сожалению, уже нет в живых) был легендарный Виктор Менго, его я и считаю своим учителем. Он был потрясающим музыкантом и инженером, а ведь непросто совместить музыкальное образование и техническое.
А дальше – литература. Тогда стал выпускаться замечательный журнал In-Out, я заказывал его по почте, потом появился «Шоу-Мастер», а позже – интернет. На мой взгляд, лучшее образование, это когда с желанием ищешь информацию и учишься у людей, сам хочешь освоить профессию.

Сергей: Я бы сравнил звукорежиссера с композитором. Должен быть божий дар и желание учиться. Московскую и Санкт-Петербургскую консерватории по классу композиции каждый год заканчивает энное количество человек. Но если бы композиции можно было научить, то в стране ежегодно прибавлялось бы много композиторов. Но этого не происходит. То же самое и со звукорежиссурой. 

 

Шоумастер: Но если не учить, они тоже могут не появиться.
Не каждого человека можно чему-то научить. Мы рождаемся на свет с определенными способностями, и если в процессе жизни человек развивает данный ему потенциал, то достигает успеха. Мы учим детей многому, а какие таланты разовьются у ребенка, будет видно позже. Поэтому, конечно, не все выпускники консерватории становятся композиторами. Так же и со звукорежиссурой, и с техникой, и с программированием, и с любым видом человеческой деятельности.

Сергей: Расскажи, пожалуйста, подробнее о вашей студии во Фрунзе, существовал ли там какой-то музыкальный рынок.
Ни о каком рынке тогда речи не было. Вообще, студия не рассматривалась как коммерческий проект, музыканты прекрасно зарабатывали деньги на свадьбах и дискотеках. Просто хотели ее сделать, чтобы записывать и распространять свою музыку. На государственной студии писались только симфонические оркестры, музыка для фильмов. Киргизская студия Гостелерадио была забита с утра и до вечера. Там можно было писать только в ночное время и нелегально.

Макаревич и Кутиков рассказывали, как они записывали свой первый альбом. Если ты не состоял в Союзе композиторов и не имел разрешения на запись произведения, записаться было невозможно и в Москве. Поэтому с началом перестройки (где-то с 1985 года), когда легализовались первые кооперативы, как грибы, начали появляться частные студии.
На нашей студии мы использовали два 610 STM: один восстановленный, другой новый, его списали из Филармонии, а мы купили.

Сергей: А пульт какой?
Начинали со знаменитого пульта «Электроника ПМ-03», а позже купили Soundcraft, он был уже серьезней.
Компания «Алант», про которую я говорил, работала на «ПМ-03», собственно, как и вся страна, в то время ничего лучше не было. На первой студии у меня не было даже процессора пространственной обработки, ни холлов, никаких объемных эффектов, а всех вокальных эффектов я добивался двумя дилеями, делая разные задержки на правом и левом канале.

Все происходило очень просто. Но чистый аналоговый звук получался во многом благодаря знаменитым микрофонам Neumann, которые производили в отделении компании в ГДР (RFT Gefell PM860). Из-за своей формы микрофоны назывались «гранатами», у нас имелся комплект с головками разной направленности. Еще были микрофоны AKG, их можно увидеть даже в старых выступлениях  Л.И. Брежнева. AKG и Neumann в то время были, по-моему, единственными микрофонами, которые официально поставлялись в нашу страну. 

Сергей: Какую музыку вы записывали на студии, рок?
Да, рок-музыку. Я тогда познакомился со Светой Назаренко, мы делали первые записи группы «Рок-плакат» и даже ее студийный альбом методом наложения. Писали всевозможные популярные и рок-н-рольные песни. На студии использовали живые барабаны, а позже у Roland появились хорошие программируемые ритм-боксы.

Сергей: Мне помнится, это были TR-626.
Точно TR-626! Какие-то песни мы программировали, а какие-то писали с живыми барабанами – знаменитыми Amati, официально поставляемыми в СССР.
Я сейчас переслушиваю старые записи, для того времени они очень неплохо звучат. Фонограммы, конечно, уже ремастированные,  я сделал ремастеринг, немного поджал, подкорректировал.

Сергей: Леш, а когда возник проект «Город 312»? В каком году и как он начался?
Наша первая студия просуществовала не очень долго, появились проблемы с арендой помещения, я понял, что несерьезно работать на том оборудовании, которое у нас было, надо двигаться дальше, делать что-то более профессиональное. Нужен был многоканальный магнитофон, несколько лет я потратил на то, чтобы найти деньги и сделать студию при мэрии города или при частной компании. Но безуспешно, так как молодому пацану никто не доверял приличные деньги, по тем временам порядка 50 тысяч долларов. Страна к тому времени уже развалилась, я понял, что деньги на студию нужно заработать самому.

Мои друзья приехали из Москвы и сказали, что появились замечательные станции «Радио 7» и «Европа Плюс». Тогда мы открыли радиостанцию, заработали денег и создали серьезную профессиональную студию, конкурировавшую с Гостелерадио, у которой не было такого оборудования, как у нас. Я сдружился с ребятами из основного состава «Города 312» Леонидом и Дмитрием Притулой, в то время у них была собственная группа «Аян», мы начали сотрудничать. Ребята делали аранжировки для  второго альбома Светланы Назаренко, мы записывали огромный объем музыкальной рекламы.

Студия была настолько мобильна, что за два-три часа мы могли сочинить, записать и выдать в эфир ролик. Дима, Леня, Света и я и стояли у истоков «Города 312». В 1996  году мы со Светой выпустили первый в истории Киргизии CD-диск. Дима и Леня были композиторами пары песен и аранжировщиками второго альбома, а я помогал раскручивать проект на радиостанции. Группа «Аян» и Светлана Назаренко самостоятельно существовали до 2000 года, и в 2000 году я сделал еще один компакт-диск «Света – Чай с ароматом клубники», который мы напечатали в компании Sony DADC в Австрии. Нам предложили напылить на диск специальное покрытие с капсулами, которые в процессе использования рвутся и источают запах. Запах можно было заказать любой, наш диск пах клубникой. С выпуска прошел уже 21 год, но диски до сих пор пахнут.

Мы с ребятами много работали вместе, делали рекламу, радиопрограммы, совместные песни, а потом в Киргизии начались серьезные межнациональные проблемы, мы двинули в Москву и основали новый проект. У Светы и ребят было уже много песен, первые альбомы «Города 312» наполовину состояли из песен, которые были написаны еще в Киргизии. 

Сергей: Насколько я помню из рассказов на «Квартирнике», вы жили на съемной квартире.
Да, на 12 этаже старой хрущевки в Москворечье. Есть альбом «Города 312», который называется «Сделано на крыше». Там под ритм-машину записаны демо-версии изданных позже песен группы. Сейчас смешно это слушать. Мы писали в маленький пульт Behringer, у нас было три микрофона, гитара, бас-гитара и ритм-бокс барабаны Alesis.
Ребята приехали в 2001 году, я окончательно – в 2003. В конце 2005 года мы подписали контракт с компанией Real-Records, и как раз вышел фильм «Дневной дозор» с песней «Останусь».

Сергей: Ты же тогда работал звукорежиссером и в киноиндустрии?
Не совсем в киноиндустрии. В то время наш хороший знакомый с телевидения Василий Комарьков основал небольшую студию для постпродакшна озвучки сериалов. Мы работали над сериалами «Сармат», «Один из многих». В мои задачи входило сделать мастеринг звука, записать речевухи, подложить шумы. А Света занималась непосредственно записью, работала с артистами на переозвучке, записывала дубли. Если что-то не нравилось, перезаписывали, двигали под губы, а я делал окончательный мастер фильма. До 2006 года мы этим жили, и еще делали концерты в небольших клубах.

Тогда мы познакомились с Игорем Джавад-Заде, который на общественных началах играл с нами практически три года и помог записать один из первых демо-альбомов. Замечательный человек ввел нас в тусовку, благодаря ему на нас обратили внимание. Когда Игорь не мог с нами выступать, я записывал на мини-диск барабаны в студии, на концерте мы играли живьем, а барабаны стартовали с мини-диска. В клубах нас любили, приглашали с удовольствием. Кроме этого я работал в небольшой прокатной компании своего друга, озвучивали свадьбы, корпоративы. Как и всем молодым музыкантам, приходилось пахать на трех-четырех работах.

Сергей: После фильма «Дневной дозор», где выстрелила песня «Останусь», ты продолжил записывать альбомы сам. Ты делал это на студии или в условиях репетиционной базы?
Первые два альбома мы писали на Мосфильме. Саундпродюсером был Андрей Зуев, звукорежиссером Владимир Овчинников, отдельные треки были сделаны мной. По сей день мы действуем в основном таким образом: барабаны прописываем в дорогих акустических студиях, например, у Игоря Матвиенко или Владимира Осинского, несколько раз писали треки на студии Uma2rman; а все остальное – в моей домашней студии. Барабаны – шумный инструмент, дома их писать сложно. Потом все это сводится, мастерится.

Мне нравится работать в домашней студии, это более комфортный и вдумчивый процесс, чем за оплаченное студийное время. Сейчас технология записи позволяет каждому артисту сделать свою работу дома. Последний альбом «Города 312» мы писали по кусочкам: часть треков – я, часть – гитарист у себя дома, часть – басист у себя, затем я собираю все это в одно, если что-то не нравится, прошу ребят перезаписать какие-то партии. Нет необходимости находиться вместе в одной комнате, каждый делает тогда, когда ему удобно. Получается очень прилично, где-то 8-10 песен последнего альбома записано именно так. 

Шоумастер: При строительстве профессиональных студий работают над акустикой помещения, чем можно компенсировать жесткие акустические условия и недостаток пространства домашней студии?
На сегодняшний день создано огромное количество всевозможных акустических эффектов, так что, на мой взгляд, большие студии уже не нужны. Все можно делать в маленькой, используя программируемые плагины, которые разрабатывают по всему миру. Можно купить объем звучания любой студии.

Но это палка о двух концах, звукозапись стала доступной, и ее качество ухудшилось в разы. Многие исполнители даже не заморачиваются на студии, просто воруют пресеты из интернета, скачивают барабанные рисунки и басовые партии, лепят как хотят, начитывают готовые рэповые стихи, и получается то, что получается. За время пандемии появилось огромное количество таких коллективов, тиктокеров, молодых ребят, которые создают песни на примитивнейшем уровне с банальными текстами, там и музыки нет. Это все благодаря технологиям, интернет-технологиям, звуковым плагинам.

Не надо ничего сочинять, делай из конструктора. Можно слепить любую песню, украв рисунки песен разных артистов. Студии распродают много лупов, даже с записями 50-х–60-х годов. Музыка закончилась в начале 2000-х, 20 лет нашего тысячелетия откинули ее далеко назад, сейчас это шоу-бизнес – не важно, что ты делаешь на сцене, главное, чтобы это втыкало, как говорит молодежь.

Шоумастер: Получается, нет смысла выбирать особенное оборудование для студии, даже домашней?
Вообще никакого смысла. На сегодняшний день микрофон замечательной компании Apogee за 200-300 долларов просто подключается через USB в ноутбук и все, можно делать музыку. Вы записываете через микрофон сигнал приличного качества и потом на любом компьютере с помощью микшерных программ, плагинов, лупов делаете музыку. Когда таких низкопробных произведений становится много, люди начинают считать их высококачественными, потому что сравнивать не с чем.
В прошлое столетие индустрия звукозаписи приносила всем радость, был интерес к джазу, к року и фолку, а сейчас производители просто берут в интернете любые патовые, гармонические рисунки, меняют гармонию на три-четыре такта, начитывают какие-то тупые стихи, и молодые слушатели рады.

Шоумастер: Мы не вернулись к диджейской культуре?
Там использовался продукт хорошего качества, добавлялись рэповые кусочки. В 1986 году я был на известной в России дискотеке «Невские звезды», где читался рэп, который микшировался с популярными мелодиями. Стихи были лучшего качества, чем начитываются сейчас (я не говорю о звездах рэпа, которых можно считать поэтами).

Шоумастер: Как держать уровень популярности такой группе, как «Город 312», например?
Сложно. Но мы уже есть, мы в истории и всегда будем востребованы со своей старой музыкой, у нас своя аудитория, концерты проходят прекрасно. У нас нет проблем, но новые «города 312» просто не появляются.
Рок-н-ролл слили в унитаз, его убрали со всех телевизионных площадок и радиостанций, русская музыка никого не интересует, остались произведения генеративного плана, а хочется мелодичных, красивых. В позапрошлом году вышел фильм о группе Queen, огромные продажи билетов говорят о том, что людям близка хорошая музыка.

Если вспомните, лет 20 тому назад, когда появились МузТВ и МТВ, сколько было снято отличных программ о том, как создаются и записываются музыкальные произведения, как снимаются клипы, поддерживался интерес к творческим профессиям. Но все меньше людей хотят создавать оригинальный продукт, пропускать через сердце, мучиться, они настроены получить драйв максимально быстрым способом. Видимо, развитие современной музыкальной индустрии пошло в обратную сторону. Музыка просто не рождается на пустой базе.

Сергей: Ты только не поставил знаменатель, Леш. Чем ближе к музыке, тем дальше нужно двигаться в прошлое. Однажды я был в доме-музее Римского-Корсакова в Тихвине. Там стоит рояль, на котором Римский-Корсаков писал «Русалку», «Полет шмеля», все, что мы знаем и любим, но дома не слушаем, как меломаны. Когда выдающийся пианист в камерном помещении, или творческом кабинете, играет на рояле автора его пьесы, они воспринимаются совершенно иначе. Поэтому чем круче музыка, тем она дальше из прошлого.
Она становится более элитной, как стало элитным оперное искусство, джаз, это музыка для интеллектуалов. Меняются акценты. Настоящее становится дорогим и важным, а наспех сделанное – однодневным.

Сергей: Ты будто про коньяк рассуждаешь). Давай теперь коснемся технологий. Ты в каком софте работаешь? У тебя Pro Tools?
Да, в Pro Tools. Я начал изучать компьютерные технологии в середине 1990-х, в 1995 у нас появился компьютер, в 1997 я купил цифровой пульт Yamaha, а в 1996 начал осваивать софт, была такая немецкая компания MAGIC программа Samplitude, делающая потрясающий продукт, который по возможностям превзошел всех еще в 1999 году. Но их программы работали только на Windows, по-моему, так и по сей день. При переезде в Москву пришлось переучиваться на Cubase, Nuendo, и я остановился на международном стандарте – Pro Tools, привык к нему. Но Samplitude все равно люблю больше, так как немцы в этом гениальном продукте еще тогда реализовали возможности, которые в Pro Tools появились гораздо позже.

Сергей: Давай пройдемся по обработке, начнем с динамики. Ты на барабаны компрессоры и гейты используешь штатные Pro Tools или другого производителя? Каковы приоритеты?
Из Pro Tools я использую только   штатные гейты, остальные обработки и компрессоры – UAD компании Universal Audio, особенно люблю их старые компрессоры, знаменитые Teletronix LA2,  ламповый компрессор, который выпускался в 50-е годы и который мне нравится по сегодняшний день. Вся линейка плагинов Universal Audio очень хорошая, они занимаются реинкарнацией классических приборов 50-60 годов.

Сергей: А реверберация?
Я для себя открыл отличную компанию 2CAudio, производящую только три плагина пространственной обработки, которые смоделированы по технологии точечной копии и имитируют объемы помещений: оркестровой ямы, амфитеатра, гаража и т д. Я купил эти  плагины и последние лет пять использую только их.

Сергей: У меня тоже стоит их плагин PAC.
Есть еще одна немецкая компания, которую я полюбил в последнее время – Izotope. Их продукты заточены на мастеринг и продакшн: анализаторы, эквалайзеры.

Сергей: Я ими пользуюсь на «Квартирниках Маргулиса».
Многие относятся к ним с предубеждением, а мне нравится их продукция, докупаю новые плагины. Я перестал копошиться во множестве компаний, выпускают они по сути одно и то же. Выбрал для себя несколько производителей и пользуюсь только их продукцией. Они отвечают всем современным требованиям.

Сергей: Чем ты еще занимаешься, кроме работы с группой «Город 312» и периодическим участием в звуке «Квартирника»?
Есть еще компания Audio-production, где мои друзья и ученики с радиостанции занимаются производством рекламы, джинглов для радио и всем подобным. Они реанимировали нашу радиостанцию «Пирамида» (https://radio-pyramid.com), которая 20 лет назад звучала в Киргизии, а сейчас работает в интернете. Осталось огромное количество джинглов, музыкальных подборок. Я слушаю их за рулем, за что им большое спасибо, это так приятно. Формат чем-то похож на радио «Монте Карло».
И в группе «Город 312» я не только звукорежиссер, но и соучредитель, нас пять человек, основавших ее и являющихся владельцами бренда.

Что касается концертной истории, я еще и саундпродюсер. В студии мы работаем вместе с еще одним очень талантливым саундпродюсером, гитаристом группы «Рондо» Егором (Игорем) Жирновым. Какие-то песни мы делаем вместе, какие-то – отдельно.

Шоумастер: В этом году группе «Город 312» 20 лет. Что-то изменилось в звучании группы?
Звук остался практически тем же, то есть на концертах у нас современный довольно жесткий рок-н-рольный звук с применением электронных и живых барабанов. Раньше была одна гитаристка Мария Илеева, а уже восемь лет с нами еще и Александр Ильчук. Света жжет на верхах периодически))) На альбомах более мягкое звучание.

Шоумастер: Кажется, что раньше группы стремились к студийному звучанию?
Во времена Queen и Deep Purple это было так, а сейчас благодаря технологиям можно улучшить студийное звучание, и это хочется делать. Альбомы более прозрачные, деликатные, объемные. Если, конечно, артист не работает под фонограмму. Потому что очень много коллективов, даже западных, работают у нас под фанеру, многоканальный плейбек с отдельными партиями идет 90%, сверху что-то наигрывают.

Сергей: Что вы возите на гастроли?
Мы возим с собой все, кроме комбиков и акустических систем: микрофоны, барабанный модуль, пульт Yamaha TF. В 1997 году у меня появился первый цифровой Yamaha D3, довольно редкий пульт, к нему можно было подключить монитор и управлять с помощью мышки, он был разработан для постпродакшн. Я как влюбился тогда в этот бренд, так и не изменяю этим пультам. Мы работали и на Midas, и на Allen-Heath, но я по-прежнему люблю Yamaha, они удобные, не меняют интерфейс, честные – если это килогерц, то килогерц. У других бывает, что параметры, которые ты накрутил на пульте, не соответствуют реальным. Пульты Yamaha надежные, а для нас это важнее, чем звук. У меня на концертах никогда не было с ними ЧП.
Я считаю их законодателями моды. Мне кажется, что большинство наших прокатных компаний работают на Yamaha.

Сергей: Пользуются ли ваши артисты ушными мониторами?
Мы отказались от напольных мониторов как только приехали в Москву, и одними из первых начали работать с ушными мониторами. Мне завидовали звукорежиссеры, чьи артисты не хотели работать с ушными. Это психологическая проблема, когда артист слышит себя слишком качественно, будто это другой человек. Нужно просто привыкнуть. Я поступил тогда как деспот, сказал, что будем работать с ушными и все! Клавишник Дмитрий Притула и Светлана работают в одно ухо, но не очень хорошо, когда уши слышат разное.
Сейчас Китайская Народная Республика производит множество отличных недорогих ушных мониторов на любой вкус.

Сергей: А микрофоны?
Я перебрал все что можно, мы остановились на Telefunken, ручной сборки, тщательно тестируемые, в них нет ничего военного, они просто правильно и точно звучат, нет обратной связи. На барабанах использую такие хитрые микрофоны, которые я переделал из бочечных Shure Beta 91, микрофона пограничного слоя. Барабанную установку подзвучиваю тремя бочечными микрофонами и двумя обзорными Lewitt 640 с двусторонней головкой и двумя мембранами. На барабанной установке используется всего семь микрофонов.

Шоумастер: Что бы вы сказали коллегам в конце нашей беседы?
Нужно понимать одну простую вещь. Мы рождаемся по чьей-то указке, а дальше идет твоя собственная жизнь, в которой огромное количество времени занимает работа, поэтому нужно любить свою профессию. Если нет любви к тому, что ты делаешь, ничего не получится.