Студии звукозаписи: тенденции и индивидуальность (продолжение)

Александр Кравченко,
vita46@yandex.ru
www.sound-consulting.net

История этой студии началась с телефонного звонка вскоре после новогодних праздников 2011 года. Я был немало удивлен, так как речь шла о строительстве студии не в каком-то крупном городе, а в небольшом городке Желтые Воды, что в Днепропетровской области. На тот момент мы были перегружены работой, причем очень крупными проектами, поэтому на некоторое время решили отказаться от новых работ. Но Желтые Воды – это город-спутник Кривого Рога, откуда родом мой отец и отказать я просто не мог.
После нескольких разговоров по телефону 2 февраля я сел в машину и поехал в Желтые Воды – это около 400 километров от Киева. Никаких предварительных условий не было, все строилось на доверии. И вот после очного знакомства с заказчиком – Георгием Мещеряковым – мы отправились в помещение будущей студии, которое располагалось на окраине города.
Строительство студии планировалось в подвале девятиэтажного дома. Для этого было выделено два помещения площадью примерно по 28 квадратных метров каждое. Высота потолков  немногим более трех метров, но зато есть возможность подвода свежего воздуха снаружи через коридор. Каких-то особых проблем с планировкой не предполагалось, поэтому, не откладывая  в долгий ящик, мы обсудили несколько вариантов и остановились на наиболее приемлемом. Правда, возник вопрос с ливнестоком, канализацией и трубами с холодной и горячей водой. С ливнестоком мы, конечно, сделать ничего не могли, но с переносом остальных коммуникаций Георгий обещал разобраться.
Так как помещения по форме и размерам были практически идентичными, то мы решили спланировать тон-зал в том из них, где под потолком был ливнесток. В этом случае (в отличие от контрольной комнаты) мы могли «обыграть» ливнесток акустическими конструкциями потолка.
Четырехметровой ширины помещения было недостаточно для установки мониторов дальнего поля, поэтому решили развернуть контрольную комнату на 900. В этом случае тон-зал оказывался по правую сторону от звукоинженера, а проход между контрольной комнатой и тон-залом был возможен через коридор. Кроме того, в этом случае ширина контрольной комнаты позволяла устроить входную дверь справа от правого монитора, что очень удобно. Этот вариант был лучшим также с точки зрения звукоизоляции и прокладки воздуховодов вентиляции.
Конечно, хотелось бы иметь окно между контрольной комнатой и тон-залом, но на тот момент эта проблема казалась неразрешимой.
Мы оговорили все вопросы будущего строительства, и я уехал в Киев. Конечно, я максимально пошел навстречу Георгию, и у меня были на то причины. Во-первых, это моя позиция по отношению к украинским заказчикам. Во-вторых, я не мог не поддержать подобного энтузиазма. В-третьих, Георгий оказался весьма необычным для нашего времени заказчиком; ведь сейчас модно заниматься тем, что приносит «быстрые деньги», – что-то продавать либо быть «офисным планктоном». Георгий и его отец Леонид Георгиевич являются основателями инженерной компании, в которой разрабатываются и производятся сложные специализированные электронные устройства… Другими словами, люди занимаются реальным производством, что уже само по себе не может не восхищать. Но их кругозор не ограничен только работой: Георгий интересуется музыкой и имеет свою группу; Леонид Георгиевич любит футбол и спонсирует команду, которая в 2011 году стала чемпионом Желтых Вод. А с интересными людьми и работать интересно.



Будущее окно между контрольной комнатой и тон-залом



Начало работ


Проект студии был готов примерно к середине апреля, и практически сразу же при участии инженера-технолога Валерия Бескорсого началось строительство. Все коммуникации (кроме ливнестока) удалось перенести. А незадолго до окончания проекта выяснилось, что на определенном отрезке стены есть возможность сделать окно между контрольной комнатой и тон-залом, причем это возможное место как нельзя лучше нам подходило. Как с помощью «болгарок» и перфораторов в полуметровых фундаментных блоках пробивался оконный проем, расскажут лучше, наверное, жильцы этого дома. Я воздержусь. Но окно получилось очень кстати.
Уже к концу мая практически были закончены основные работы. Валерий Бескорсый уехал на следующий объект, поэтому отделочные работы неспешно продолжались уже без него. Все возникающие вопросы обсуждались при помощи skype. Потом – в ожидании мониторной системы – строительство студии было на какое-то время приостановлено.
И вот наступил День рождения студии. Днем рождения для нас всегда является день установки мониторной системы. Когда мы с Олегом Науменко зашли в контрольную комнату, то увидели огромный стол с широкой и длинной столешницей. Оказалось, что столешница не прикручена, и у нас возникла идея провести небольшой эксперимент.



Камера статического давления  для вентиляционной установки


Но сначала небольшое отступление.
В звукоинженерном сообществе то и дело возникают дискуссии о влиянии корпуса микшера и оборудования на акустику контрольной комнаты и, как следствие, на условия мониторинга. Об этом, например, можно почитать в Уроке 13 цикла статей о мониторинге («Шоу-Мастер», 1/2010, №60). Однако большинство наших коллег относятся к этому с изрядной долей скепсиса, а доказать обратное можно лишь с помощью эксперимента – то есть сравнить, например, условия мониторинга при наличии микшера в помещении и без него. Но сравнение это должно проходить в рамках так называемой слуховой памяти – то есть между сравниваемыми вариантами должно быть не больше десятка-двух секунд. Вынести из контрольной комнаты огромный микшер за это время практически нереально...
Контрольная комната данной студии обладала хорошими акустическими свойствами, коротким временем затухания и великолепным контролем «низов», а мониторная система – наивысшей разрешающей способностью. В комнате еще не было оборудования, но были припасены две рэк-стойки и огромная столешница, сопоставимая размерами с 48-канальным микшером. Каких-либо вертикальных отражающих поверхностей, наиболее нежелательных по соображениям акустики, у этого стола не было, однако размеры столешницы не давали нам покоя, ведь предстояла настройка мониторной системы. К счастью, столешница не была прикручена к основанию, и ее легко можно было вынести из контрольной комнаты за те самые десять секунд...

 

Контрольная комната

Мы не первый год устанавливаем «ньюэлловские» мониторные системы, поэтому научились уже на слух определять минимальные отклонения в их звучании. На этот раз Олег Науменко обратил мое внимание на некоторую «жесткость» звучания высших средних частот. Проблема решилась очень быстро, как только мы положили на столешницу – между позицией прослушивания и мониторами – свои зимние куртки. Помню, как прошлым летом аналогичный «фокус» мне показывали в Барселоне в одной из surround-студий: на время микширования между позицией прослушивания и фронтальными мониторами звукоинженеры выставляли на пол огромные кресла-«груши»…



Контрольная комната


Все это является вполне очевидным и отчетливо слышимым, особенно в хорошо спроектированных контрольных комнатах. Особо отмечу, что отражения от вертикальных поверхностей – например, от задней стенки микшера – оказывают намного худшее влияние на условия мониторинга. И наличие в таких случаях звукопоглощающей перегородки высотой до метра между микшером и фронтальной стенкой – вполне разумное решение, если не единственное. Но еще больше усугубляет положение «мода» на размещение рэк-стоек с оборудованием за спиной звукоинженера. Как правило, такие стойки представляют собой «акустическое зеркало», которое отражает звуковую волну прямо в уши звукоинженера, причем с задержкой и навстречу прямой звуковой волне. Какой уж тут мониторинг? Но выглядит это красиво, да и на обложках журналов такие фотографии любят размещать…
Что ж, если вам небезразличны условия мониторинга, то будьте педантичны при установке оборудования, не захламляйте свои контрольные комнаты, используйте во время сессий звукозаписи только самое необходимое. Следуйте законам физики, а не законам моды!



Олег Науменко, Георгий Мещеряков, Валерий Бескорсый, Михаил Сокол, Александр Кравченко

           

Тон-зал




Контрольная комната


К слову, совсем недавно мне пришлось посетить студию одного авторитетного и уважаемого человека: роскошная отделка, великолепный интерьер, большое количество высококлассного оборудования… И в то же время: установленные под наклоном мониторы, «акустическое зеркало» из семи или восьми рэк-стоек оборудования за спиной звукоинженера и т.п. Сайт студии изобиловал эпитетами: уникальное сооружение, мировой уровень, топ-класс, эталонный, профессиональный… Что ж, с одной стороны, человек, вложивший минимум миллион, хотел бы характеризовать свое детище именно такими словами, и это нормально! Но с другой стороны, ведь сколько ни говори «халва», во рту слаще не станет. Не секрет, что многие оценивают студии исключительно по количеству и ассортименту установленного оборудования. В таком случае лучшими студиями являются склады A&T Trade и I.S.P.A. Или как?
Жаль, очень жаль, что хозяина этой студии не было с нами на «тестах со столешницей»…
Студия в Желтых Водах является очередной иллюстрацией того, что для активных целеустремленных людей нет ничего невозможного. И совсем необязательно жить в столице или в большом городе, чтобы суметь себя реализовать.



Эскиз из проекта



Начало строительства

Начало следующей истории было положено письмом в самом начале 2010 года, в котором Филип Ньюэлл сообщил мне, что к нему обратился некто Александр Шевченко из Алма-Аты по вопросу строительства студии. Филип ответил на письмо и посоветовал ему обратиться ко мне, а заодно переслал это письмо. Поначалу я отнесся к этому несерьезно; ведь люди часто находят телефоны/адреса, интересуются и т.п, но когда осознают объем предстоящих работ, то, как правило, пропадают. Но я пообещал Филипу связаться с Александром.
Во время переписки выяснилось, что под будущую студию нет даже здания… А буквально через пару недель Александр сообщил, что планирует быть в Киеве по каким-то делам, поэтому обсуждение всех вопросов мы отложили до встречи; и в конце марта 2010 года в одной из кафешек на Подоле она состоялась. Александр оказался интересным собеседником, достаточно опытным звукоинженером, а серьезность его намерений не вызывала сомнений. Мы обсудили цели и задачи будущей студии, ее параметры и последовательность наших действий.
У Александра на тот момент уже существовала довольно успешная действующая студия, но на каком-то этапе своего профессионального роста он понял, что «уперся в потолок», что планку качества выше не поднять без радикального улучшения акустической среды и условий мониторинга. Он начал интересоваться этой проблематикой, читать специализированную литературу, прочитал в том числе и книги Филипа Ньюэлла… Забегая вперед, скажу, что этот интерес не пропал и после окончания строительства студии; так что теперь Александр Шевченко – член нашей команды и наш полноценный представитель в азиатском регионе. На тот же момент полученная информация привела его к выводу о необходимости строительства «правильной студии».
Основной проблемой, как это часто бывает, являлось финансирование. Этот вопрос мы обсудили очень внимательно, потому что есть позиции, на которых можно попробовать сэкономить, но есть и такие, на которых экономить себе дороже. Александр даже решил продать свой автомобиль, хотя тот никак не продавался. Зато на старой студии прибавлялось все больше  работы. Обычно так и бывает: если вы чего-то очень хотите и идете к своей цели, то у вас появляются и возможности для этого.
Но вернемся к строительству студии. Здания под студию действительно не было, его еще нужно было построить. Это меня очень заинтересовало, ведь чаще под студию приходится подгонять уже существующие здания, идти на какие-то компромиссы… А в этом случае можно было воплотить большинство представлений о «своей» студии.
Поэтому вскоре я сделал Александру чертеж здания под студию в силу своих представлений о ней: высоту потолков мы решили довести до 4,5 метров, не ниже, под сводом крыши – вентиляционная установка, сама студия должна состоять из просторной контрольной комнаты, просторного тон-зала с нейтральной акустикой и отдельными акустическими зонами, а также из вокальной комнаты. Александр со всем согласился.



Тон-зал во время строительства




Тон-зал

Изначально мы предполагали построить здание каркасно-щитового типа, на что обычно уходит 2-2,5 месяца. Но от этой идеи пришлось отказаться по двум причинам: во-первых, из-за возможных минусовых температур зимой (вследствие континентального климата) строительная конструкция могла промерзать изнутри; во-вторых, Алма-Ата расположена в сейсмоопасной зоне, поэтому строения здесь должны быть прочными, капитальными, с усиленным фундаментом и устройством сейсмопояса. Для меня такие требования были в новинку. Мы были вынуждены пересмотреть наши подходы и сроки. Стало понятно, что на строительство здания времени понадобится больше, и стоить оно будет несколько дороже. Но другого выхода не было. Поэтому было решено начать строительство студии в 2011 году, а в 2010 году — залить фундамент, выложить «коробку» и накрыть ее крышей.
Требования к зданию, размеры, точная привязка оконных и дверных проемов были готовы в течение недели-двух. После чего началось непосредственно строительство здания, руководил которым сам Александр. С помощью skype я имел возможность контролировать ход строительства и уточнять детали. А вот Александр не только руководил строительством и продолжал работать в своей студии, но еще и исполнял обязанности члена жюри популярного телешоу X-Factor. Тем не менее к наступлению сезона дождей здание было построено и перекрыто; примерно к тому же времени был готов и акустический проект студии. Вынужденная пауза на несколько месяцев позволила отдохнуть и собраться с силами.
C приходом весны строительные работы продолжились, и практически к лету здание было готово. 
В один из весенних дней оно прошло своеобразную «проверку»: в течение этого дня в Алма-Ате было зафиксировано около десяти подземных толчков. В конце мая мы должны были начать реализацию крупного студийного комплекса в Минске (Беларусь). Александр изъявил желание принять участие в этом проекте, а для нас это была хорошая возможность поделиться с ним знаниями и практическими навыками. Увы, по неизвестным нам причинам (возможно, из-за кризиса) строительство студии в Минске прекратилось еще быстрее, чем началось. Но и эти две недели не прошли бесследно: Валерий Бескорсый посвящал Александра во все премудрости работы инженера-технолога, а кроме этого, они обсуждали строительство студии в Алма-Ате, которое мы планировали начать в конце июля 2011 года.
Подобная подготовительная работа принесла эффектный результат: студия была построена практически за полтора месяца! К началу строительства были складированы практически все необходимые строительные материалы, подготовлена бригада рабочих. Строительством руководил инженер-технолог Валерий Бескорсый, Александр также принимал в нем непосредственное участие. Я же осуществлял удаленный контроль и, признаться, удивлялся  темпам строительства.
В данной студии в ближайшее время будет инсталлирована первая в СНГ мониторная система RA234, а сама студия – я в этом твердо уверен – станет заметным событием в культурной жизни Казахстана. Ее первые клиенты уже смогли оценить акустику тон-зала, сделаны первые записи.
Мне всегда интересно наблюдать, как воспринимают мои заказчики происходящие в их жизни перемены. Поэтому – слово Александру Шевченко.



Контрольная комната




Александр Шевченко и Байгали Серкебаев («A-Studio»)

Лет двенадцать назад, задолго до знакомства с Александром Кравченко, я построил свою первую «не-Home» студию. Тогда в моей голове еще присутствовало представление о том, что студия звукозаписи – это стены, покрытые ковролином, дырявым гипсокартоном или мега-популярными на тот момент «акустическими панелями» в виде упаковок для куриных яиц. Соответственно, отделка студии закончилась толстым слоем минваты, обтянутой толстой тканью. Много было записано и сведено музыки в тех мягких стенах. Иногда даже получались вполне сносные миксы, но все это напоминало «русскую рулетку»: наравне с удачным сведением могло вылезти нечто такое, что похуже револьверной пули выносило мозг и заставляло признавать себя профнепригодным горе-звукорежиссером. Может, с возрастом и опытом, а может, с ростом конкуренции, пришло понимание необходимости в стабильности результатов своей работы. В какой-то момент я сделал ошибочную ставку на апгрэйд оборудования и вкладывал деньги в железки с громкими названиями, увеличение частоты дискретизации и прочие глупости. «Точка кипения» была достигнута в 2010 году, когда я окончательно разочаровался в качестве выходящих из моей студии фонограмм. Как и большинство других, я стал читать инструкцию к применению уже тогда, когда утюг окончательно сгорел. Не осталось сомнений в том, что искать истину нужно не методом «научного тыка», а у профессионалов, которые посвятили жизнь своему делу. Именно таковым я считал и тем более теперь считаю Филипа Ньюэлла. Что было дальше – вы уже знаете со слов автора проекта моей новой студии; а вот что происходит сейчас — с удовольствием опишу. Еще на стадии возведения акустических стен в контрольной комнате мы с инженером-технологом Валерием Бескорсым услышали разницу в звучании маленького, запыленного бум-бокса, который развлекал нас во время строительства. Было такое ощущение, что в нем заменили динамики и вставили усилитель класса «А». Поразительно, но 15-ваттный магнитофон за 70 долларов стал звучать, как пара студийных мониторов. Лично я совсем не против такого эффекта! Когда строительные и отделочные работы были закончены, наступил долгожданный момент первого прослушивания моих рабочих мониторов ближнего поля в новой акустической среде. На этот раз результат был еще более поразительным, так как мониторы за 3000 долларов стали звучать примерно на 10000 долларов. Хоть к большому бизнесу я не имею отношения, но такая арифметика подсказала мне, что «товарищи» идут правильным путем. Таким же образом в процессе работы я поменял отношение не только ко всем вкрученным в рэки приборам, но и к музыке, которую раньше считал хорошо звучащей. Представьте себе ошеломление человека, который 33 года носил очки с цветным фильтром и считал, что небо зеленого цвета, пока не разбил их. Что-то подобное произошло и со мной. Сейчас я ожидаю установку мониторной системы дальнего поля RA234 и, знаете ли, серьезно подозреваю, что солнце окажется цвета огня. Мир слишком прекрасен, чтобы смотреть на него сквозь грязные, цветные или любые другие стекла, а музыку я слишком люблю, чтобы делить ее с резонансами и модами. Мои клиенты довольны комфортной работой в большой и светлой, а главное, отлично-звучащей студии; ну а я, как ремесленник, получивший в руки по-настоящему серьезный инструмент, радуюсь каждому дню, проведенному в ней. Только теперь я полностью уверен, что имею моральное право назвать комнату, где стоят пульт, компьютер и мониторы, – контрольной, а помещение, где записываю барабаны, – тон-залом. Чего и вам всем желаю, уважаемые коллеги!