«Би-2» в «Олимпийском». Интервью с Павлом Заусовым, техническим директором прокатного департамента «Имлайт»

Павел Заусов,
технический директор
прокатного департамента «Имлайт»



Ты как директор проката пришел на огромный стадион, наверняка слышал много нелестного об этой площадке. Боялся ли ты ее?
Я много раз бывал в «Олимпийском» на концертах, но ощутить площадку полностью на концерте невозможно, потому что она воспринимается с позиции слушателя, а не как то, что нужно покорить. Небольшое отступление в историю: в 2013 году в Казани на «Татнефть арене» проходил значимый для нашей компании концерт Стинга, на котором было около 10 тысяч зрителей. Я тогда отвечал в «Имлайт» за Meyer Sound и поехал посмотреть, как выглядит площадка. Я был поражен: настолько мне все показалось тогда масштабным.

Когда я приехал на «Татнефть арену» год назад с коллективом «Би-2», понял, что сейчас для меня это стандартный «ледовик». Потому что шоу «Горизонт событий» создавалось именно для Ледовых дворцов, а не тысячных залов. В «Олимпийском» я ожидал получить эффект «Вау!», «Насколько он огромный, просто космос!». Но нет, я пришел и воспринял его как очень-очень большую площадку, которая абсолютно по силам, и не испугался ее. Я понял, что у нас все получится. Да, зал сложный с точки зрения озвучивания и других вопросов, за много лет различные компании, которые там работали, набили, наверняка, много шишек. Мы много с кем общались, консультировались и попытались избежать тех ошибок, что допустили другие.

Что для проката самое сложное в «Олимпийском»?
На этой площадке сложно отстроить звучание, с точки зрения света он стандартный, в нем нет, например, зеркальных стен, которые могли бы помешать световому шоу. Здесь есть необходимые занавесы, одежда сцены, отбивки, отсечки — все в достаточном объеме.

Мы начали обсуждать проект за год. Повезло, что компания Meyer Sound нас очень поддержала. Они имеют огромнейший опыт работы с площадками различных масштабов: как уличных, так и закрытых. Поэтому для них это было практически стандартное мероприятие. А Шура «Би-2» всегда ставил задачу так: «Вы посчитали звук, по вашему мнению, хватает? Повесьте в два раза больше!»

Тебе близок такой подход?
Идеология коллектива не в том, чтобы сделать очень громко. Благодаря взаимодействию звукорежиссеров Сергея Большакова, который в большой степени формирует саунд, узнаваемость коллектива, и Юрия Новикова рождаются новые идеи, и звучание коллектива немного меняется. Становится ли громче? Да, но эта громкость комфортно воспринимается. Звучание даже не громкое, оно мощное.

У нас в индустрии есть термин «headroom», который означает определенный запас мощности. Ощущение того, что громкости, мощности уже достаточно, но есть еще столько же в запасе, очень нравится Сергею и Шуре. И увеличение количества громкоговорителей приводит к тому, что каждый из них звучит тише, но при этом остается совокупная энергия, звук становится прозрачнее и чище.



Мы очень чутко прислушиваемся к желанию заказчика, за время от старта тура до «Олимпийского» количество громкоговорителей, которое мы возили с собой, выросло на 50-60 %. Концерт в «Олимпийском» – знаковый для группы. Тем более, эта площадка закрывается. Шура сразу нам сказал, что права на ошибку у нас нет. Поэтому Шура и мы попросили поддержку у Meyer Sound. Системные инженеры Дэйв Деннисон и Владимир Зверев в течении месяца тщательно готовили звуковой дизайн. Понадобилось более 440 колонок.

У кого добирали?
В таком объеме Meyer Sound в нашей стране нет ни у кого. Но мы всегда друг друга поддерживаем. Sound Cafe из Беларуси, «Арлекино», «Мастер» из Самары, OLDI из Слободского под Кировом и, конечно, «Имлайт». Владимир Зверев в процессе настройки говорил, что в некоторых местах необходимо добавить дополнительные громкоговорители. Это нельзя на 100% просчитать на компьютере. Поэтому использовались даже те колонки, которые мы взяли как раз для таких случаев.

Удалось ли победить «Олимпийский» с точки зрения звука, решать не мне, а слушателям. Но задачу максимально качественно озвучить большую площадь Дэйв Деннисон и Владимир Зверев точно выполнили. Да, очень много оборудования, но звук действительно был одинаковый (насколько это возможно) во всех точках зала. И по звуку получили очень много положительных отзывов, что удивительно. Ведь те, кому ничто не резало ухо, даже «разобрали слова».

Ребята из RRC-Rigging (компании, сертифицированной в «Олимпийском»), сказали: «Мы не помним, чтобы столько звука здесь было когда-либо». Это нормальная практика, что компании профилируются, нельзя иметь и 500 лебедок, и 500 колонок, и 500 светильников. Большие рынки начинают подразделяться: у одних больше света, у других – звука, у третьих – лебедок. А по риггингу большие площадки чаще всего доверяют одной компании, чтобы не иметь проблем: это очень ответственно – подвесить оборудование над людьми.

Как были расположены зрительские места? Все боковые трибуны заняты?
Традиционно менеджмент «Би-2» организует как можно больше зрительских мест, и этот концерт не был исключением. Билеты хорошо раскупались, по мере продаж открывались сектора, которые изначально даже не планировали заполнять. Нужно отдать должное Вове Звереву и Дейву Деннисону: они включили в свои расчеты новые сектора.

«Би-2» сейчас очень популярная группа, и на их концертах хорошая посещаемость. Если раньше мы работали на половине «ледовика», вставая по центру, то сейчас занимаем весь зал и боковые сектора. У нас вопрос, надо ли вешать аутфилы, вообще не стоит. Мы их в каждом зале подвешиваем, потому что с боков всегда зрители.

Шура сказал мне: «Паша, мы открыли новые сектора, нужно, чтоб вы запланировали для них колонки». Он не просто вышел, отыграл и уехал, а переживает и за шоу в целом, и за качество каждого направления.
На концерте летала утка, я не думаю, что Pink Floyd уделял столько внимания своей свинье, как Шура – утке. Для него важен каждый элемент шоу.



Было проплачено два взрыва, один – для репетиции, чтоб послушать, насколько он эффектен и, может нужно добавить. В этот момент я находился за сценой и не слышал объявления (это, кстати, плюс Володе Звереву: как правило. для артистов хорошо, что на сцене тихо). И вот я выхожу в зал, все куда-то смотрят, – и вдруг грянул взрыв! Это не передать словами!



Сцена была больше, чем в Ледовом дворце ВТБ?
Конечно. Это было сделано по нескольким причинам. Во-первых, чтобы сцена визуально не потерялась в масштабах «Олимпийского», во-вторых, должен был поместиться оркестр, который ждал своего выступления. И в-третьих, мы впервые использовали увеличенный экран, который был сделан специально для этого концерта. «Би-2» изначально хотели сделать экран 40х8 м, но он был бы просто неподъемным. Сошлись на 20 метрах по ширине и 4,5 метра по высоте. Хорошо, что Андрей Викторович Пушкарев создал компанию со своими производственными мощностями, и это нас очень часто выручает. И все «хотелки» заказчика мы можем просчитать и, если возможно, воплотить. И в этом случае рассчитали и сделали.

А прежний экран какой был?
Основная версия – 12х2,5 м и для больших площадок – 14х3 м. На фото новый не кажется каким-то суперогромным, хотя если подходишь к нему, то понимаешь его масштабность. Мы также его смонтировали в Петербурге. Но вряд ли еще где-то будем его использовать: он слишком велик для большинства площадок.

Может быть – на открытых площадках?
Программа «Горизонт событий» заканчивается уже в марте, и начинается подготовка нового шоу, что там будет, пока неизвестно.

Танцпол тоже был больше?
Из-за такой сцены танцпол был не самым большим из возможных в «Олимпийском», но сцену сдвигали назад к стене, хотя были ограничения из-за балок, на которые можно подвесить оборудование. Стоячий партер был разбит на три зоны для безопасности зрителей. Эти вопросы регулировала Марина Новоселова, ответственная за постпродакшн. Наша задача была качественно озвучить все три зоны, чтобы сурраунд, тыловые каналы были во всех трех партерных зонах.

Ты говорил о более чем 440 акустических систем, какие это были модели?
Основными были системы LEO-M, они на ступень выше и на шаг впереди прежних MILO, MICA, которые тем не менее до сих пор работают и устраивают 99% райдеров. Кроме того, использовались LYON, немного меньшие по мощности. Сабвуферы были как из семейства LEO 1100-LFC, так и M3D, и 700-е. Крайние кластеры для танцпола и аутфилов — серии MILO, MICA. Но все, что возможно было найти из серии LEO в России и Беларуси, мы подтянули. Сейчас компания «Имлайт» тоже приобретает большой комплект LEO и озвучивать стадионы станет легче :).

Эти системы вы монтировали на фермы, или была возможность подвеса к потолку?
Мы выдавали точки с нагрузками, куда нам необходимо подвесить наше оборудование, а ребята из RRC-Rigging уже решали, можно подвесить, используя прямые точки подвеса или фермы. Они суперпрофессионалы, не первый раз с ними работаем.



Сколько времени занял монтаж? Были ли какие-то репетиции с оборудованием?
«Олимпийский» был арендован коллективом на три дня. В ночь монтажа ровно в 12 часов нас уже пустили разгружать и монтировать оборудование. Монтаж занял 36 часов. Потом была репетиция.

Волновался перед началом концерта?
Я начал волноваться где-то за месяц до концерта, понимая, какой объем работы нужно сделать, а перед концертом уже нет, потому что был уверен, что все хорошо. Разгрузили около тридцати автомобилей, большая часть из них – фуры. Затем оборудование распределили по разгрузочным воротам. Нужно было выстроить логистику так, чтобы никто не мешал друг другу. Не мешать вообще невозможно, но хотя бы не очень.

Репетиционный день принес много пользы. Все спорные моменты были решены. По технической части в «Олимпийском» работало 11-12 компаний. Они профессионалы в своем деле, и мы все решали вместе, это приятно.

Я очень благодарен Марине Новоселовой, с которой мы плотно работали в первый раз. Она умеет очень спокойно решать сложнейшие вопросы заблаговременно. Это дорогого стоит. Свет Давида Мисакяна был, как всегда, великолепен.

Мне очень хотелось поработать в «Олимпийском», и спасибо «Би-2», что они дали такую возможность. С помощью наших замечательных коллег, компаний-подрядчиков, мы сделали «Олимпийский», и я очень доволен тем, как все прошло.


Сохранить