Александр «Лев» Коновалов: «Не люблю, когда меня называют звукорежиссером». Часть I. Александр

Александр Коновалов (он же – «Лев») – известный московский продюсер и студийный звукорежиссер (хотя сам он, по его словам, не любит, когда его называют звукорежиссером).
В списке музыкантов, с которыми ему довелось поработать за последние 15 лет, такие разные исполнители, как Игорь Саруханов и «Смысловые Галлюцинации», Лера Массква, Сергей Трофимов, Наташа Королева, Олег Газманов, Николай Басков, Юля Савичева и т.д.
В настоящее время Александр является действующим саунд-продюсером Григория Лепса, плюс находит свободное время для того, чтобы играть и петь в кавер-группе «Balls of Fire». Сегодня Александр рассказывает читателям «Шоу-Мастера» о своих секретах работы в студии, любимых музыкальных инструментах, о том, что вполне можно быть студийным гуру, оставаясь при этом активно выступающим музыкантом, а также о своей последней поездке в Америку... Впрочем, обо всем по порядку.






Александр Червяков: Александр, здравствуйте!
Александр Коновалов: Всем привет!
А.Ч.: Хочется начать разговор с самого интересного, наверное. Весь Интернет бурлит и клокочет по поводу нового альбома Григория Лепса — сведение производили в США на студии легендарного Криса Лорда-Элджи, который в свое время работал с такими группами, как Muse, Green Day, Meat Loaf, Nickelback и так далее. Очень хотелось бы услышать обо всем поподробнее и, что называется, из первых рук...
А.К.: Если подробнее — дело в том, что в этом году Грише исполнилось 50 лет и он очень хотел сделать что-то реально грандиозное и для себя, и, само собой, для своих поклонников. Плюс он давно мечтал записать пластинку в «святая святых» рок-музыки – в США. Он нам сказал, «Ребята, вы все, конечно, молодцы и все замечательно делаете, но там уровень совершенно другой, там огромный опыт, там куча оборудования, в общем, я вас всех люблю,  но там все равно звучит лучше». И он решил потратить деньги на то, чтобы классно записать барабаны (Гриша сам в прошлом барабанщик и очень любит хороших барабанщиков и вообще звук барабанов – есть у него такая слабость) и смикшировать весь материал в Америке.
А.Ч.: А почему в качестве звукорежиссера сведения был выбран именно Крис Лорд-Элджи?
А.К.: Как мы вышли на Криса Лорда-Элджи? Я спросил у Гриши, что ему нравится по звуку, и он стал перечислять. В частности, вспомнил Green Day, Джо Кокера, в общем навспоминал артистов — там было групп десять, шесть из десяти  сводил именно Крис Лорд-Элджи. Так что решение как бы пришло само собой. Надо сказать, что Крис Лорд-Элджи — это высочайший класс, это на сегодняшний день один из самых дорогостоящих миксовщиков в Штатах, если не самый дорогостоящий. Через Интернет и через американских знакомых мы связались с Крисом Лордом-Элджи, точнее, сперва с его агентами, потом уже с ним самим,  обговорили все детали, и... Короче, я поехал в Америку!
А.Ч.: Как я понимаю, в Штаты везли уже готовые треки?
А.К.: В Москве мы записали вокал, там же были записаны все гитары и басы и были забиты демонстрационные треки барабанов. А в Штатах нам предстояло записать барабаны, отредактировать их и смиксовать весь материал. Надо сказать, что все прошло просто отлично, правда, в конце нам пришлось немного подкорректировать трек-лист из-за организационных накладок, но пластинка от этого, уверяю, нисколько не пострадала.
А.Ч.: В качестве сессионного барабанщика, как я читал, был приглашен Крис Колман — тоже музыкант известный, «Барабанный Ниндзя», у него в послужном списке и Чака Хан, и New Kids on the Block, и Кристина Агилера, и Рейчел Феррелл, и кого там только нет...
А.К.: Про Криса Колмана. Когда мы все еще предварительно обсуждали, я спросил у Гриши: «Кого ты хочешь пригласить на запись барабанов?». Он мне говорит: «А кого ты рекомендуешь?». Вот мы и стали подбирать классного студийного барабанщика. В России нам известны, конечно, такие столпы, как Кенни Аронофф, или Марк Шульман, или Винни Колаюта наконец. В Америке барабанщики четко подразделяются на концертных и студийных, в турах играет очень много народу, а вот в студиях работает для всех артистов человек, наверное, шесть-семь, не больше. Крис Колман — прекрасный барабанщик, он из школы Gospel Chops, причем играет с двухлетнего возраста, папа у него барабанщик, старший брат тоже барабанщик, короче, парню просто ничего не оставалось делать, как начать играть на барабанах. Причем делает он это действительно здорово. Великолепный музыкант, очень талантливый, с огромным багажом и с поставленным ударом.


   

Александр «Лев» Коновалов
и Даглас Трентоу, звукоинженер записи


А.Ч.: Вернемся пока к Крису Лорду-Элджи. Вот на Facebook у тебя выложена фотография, где вы вдвоем в студии — это та самая студия?
А.К.: Да, это его студия (кому интересно, зайдите на сайт http://chrislordalge.com), именно там он миксует, и именно там мы сводили всю пластинку.
А.Ч.: Скажу честно, я потрясен! Огромная аналоговая «беговая дорожка» SSL, а позади просто настоящий иконостас из дорогущих компрессоров.
А.К.: Я тебе больше скажу — это только третья часть из того, что есть в этом помещении. У Криса Лорда в студии стоит SSL E-серии 1987 c VCA-автоматизацией на фейдерах. Он с VCA работает с совершенно бешеной скоростью, рулит виртуозно — и все получается реально здорово. На что я обратил внимание — у него Total Recall довольно-таки быстрый, песня со всем кручением обработок и так далее выгоняется где-то за 20 минут. Причем в стаффе по две рабочих ручки на всех компрессорах — вход и выход. Он просто разогревает вход гейном на пульте — и все. Сами компрессоры не крутит, чтобы оставался Total Recall.
А.Ч.: Да, я читал о том, что Лорд-Элджи очень своеобразно работает именно с компрессорами. В частности, никогда не крутит пресеты — если ему нужен новый пресет на компрессоре, он просто доставляет в рэк еще один 1176...
А.К.: Я так понимаю, что он научился на этом работать еще в начале 1990-х годов и с тех пор практически ничего не меняет, именно поэтому у него так много оборудования. Крис Лорд-Элджи по характеру вообще коллекционер, коллекционирует все и вся, благо, что парень не бедный. Например, у него в соседней комнате стоит еще один такой же SSL на случай, если у основного пульта что-то барахлит, Крис просто вытаскивает оттуда линейки и вставляет вместо «заболевших» (вообще, тот, кто работал с пультами, знает — это вещь довольно-таки капризная, особенно, если старая и ее надо постоянно обслуживать). У него там что-то типа комнаты отдыха — в ней помимо этого SSL еще стоит игральный автомат, куча дисков, гитар, комбы какие-то винтажные, раритетные Gibson по 300 тыс. долларов...
А.Ч.: В Интернете Крис пишет, что у него в студии, как в Ноевом ковчеге, «всякой твари по паре»...
А.К.: Да! Вот и на фотографии, о которой ты упоминал, видно восемь рэковых шкафов с оборудованием, но там стоит еще 12 шкафов с оборудованием, как говорится, на всякий пожарный случай. А еще у него при студии есть мастерская, в которой сидят два толковых парня, которые «от и до» знают всю эту кухню. Мало того, у него есть еще и трекинговая большая  студия — он мне ее показал, говорит: «Я ее готов сдать в аренду, если тебе нужно — приезжай, работай!».


  



А.Ч.: Даже не представляю — а у нас в России хотя бы что-то похожее чисто теоретически может быть?
А.К.: Ну, вообще говоря, в свое время у Игоря Бабенко было здорово... Но сейчас у нас, к сожалению, никто не пишется «на железе». Даже если есть деньги, все равно ищут, скажем, более компромиссные решения. Плагины дешевле.
А.Ч.: Да, кстати, вопрос вдогонку: Крис Лорд Элджи, как я понял, эндорсер плагинов Waves SSL?
А.К.: Нет, это не так. Просто компания Waves решила сделать набор плагинов популярных миксовщиков — там представлены Крис Лорд-Элджи, Джек Джозефф Пуиг, Тони Мазерати и Джо Крамер.
А.Ч.: То есть это именной набор плагинов/пресетов? Не эндорсинг?
А.К.: Да нет, какой эндорсинг. Хотя, конечно, для Waves они таким образом неплохую рекламу сделали. Как вообще делаются эти плагины? Сперва приезжают ребята из Waves со своим оборудованием на студию к Крису и обсчитывают с ног до головы, скажем, его старый компрессор Universal Audio Blue Strip 1176. Они посылают туда импульс, снимают какие-то характеристики — и все, я думаю, они там за день все это проделали. Потом начинают у Криса спрашивать: а что ты, например, ставишь на малый барабан? У него на малом, кстати, стоит аж четыре компрессора, причем половина – последовательно, половина – параллельно. Вот они эту пачку компрессоров/эквалайзеров обсчитывают, и так получаются те самые пресеты Chris Lord-Alge.
А.Ч.: Спасибо, со сведением более-менее разобрались... Теперь хочется подробнее поговорить о барабанах и барабанщике. Признаюсь честно, выбор именно Криса Колмана меня удивил. Я видел его ролики, например, на шоу Vic Firth — очень современный барабанщик, «продвинутая» установка, два хай-хета, два рабочих и арсенал всевозможных тарелок, включая экзотические FX с дырками... А то, что исполняет Григорий Лепс, — все-таки музыка более традиционная...
А.К.: Это все стереотипы. У нас в стране есть такой штамп, что обязательно 24-я бочка, 14х10 малый огромный, и томы начинаются там 13, 15, 16 дюймов, вот, якобы, это роковый стафф. Но вообще в мире и сама звукозапись давно изменилась, и музыка изменилась, и вообще стили все смешались. Слушаешь группу Meshuggah — они играют сложные размеры, при этом начинается чисто фьюжновое гитарное соло, и все это в эстетике тяжелого угарного хэви-метал. Так что все хорошие музыканты играют и могут играть любую музыку. То же самое с Крисом Колманом. Все говорят — да какое там, он же афроамериканец, типа Gospel Chops...
А.Ч.: Я об этом и говорю, веселый жизнерадостный афроамериканец, устойчивые  ассоциации с рэпом, с RnB и так далее — и вдруг играет у Григория Лепса!
А.К.: Конечно, когда он начинает играть «родные» грувы в темпе от 65 до 95, он это делает здорово. А когда начинаются стандартные прямые биты — ему, безусловно, посложнее, он все играет с некоторым госпеловским наплывом. Но я предварительно сделал такие забивки, чтобы было понятно, где и что должно быть сыграно. Он посидел 15 минут за кухней, все разложил по полочкам, «вложил в руки» — и дальше все стало просто здорово. Ему багажа хватает играть любую музыку, тут талант, помноженный, как я говорю, на «жопо-часы», то есть когда человек каждый день по 8 часов сидит за кухней.
А.Ч.: То есть установка у Колмана на записи все-таки была, скажем, классическая или авангард типа Майк Портной?
А.К.: Крис Колман —эндорсер Meinl и Sonor, и вот он меня перед записью спрашивает: «А какие тебе тарелки привозить?». А у меня как раз был в точности такой же стереотип, как сейчас: у тебя дескать, что роковые дюймы – это хотя бы 10 — 13 —16 — 18, соответственно 24-я бочка и малый здоровый. Гриша любит, чтобы звук у малого был такой «пистолетный», то есть как минимум 14 дюймов. И вот Колман привозит «кухню» — приехал пятитонный грузовик, оттуда вытащили огромные кейсы, на которых написано Coleman, и стали ставить барабаны. Страшная такая станина DW в виде паука, и к ней было прикручено все, вплоть до микрофонов. Двух хетов там не было, но была куча всякого железа и три малых барабана, прикрученных прямо к установке. У нас в пульт приходило 20 микрофонов — томы были 8», 10», 12», 14» и 16» и, соответственно, эти малые барабаны. Я когда сел за кухню «пощупать» малый, потрогал барабан чуть-чуть палочкой и говорю: «Послушай, он все-таки низковато настроен, Гриша любит более высокий звук». Он отвечает: «Ты уверен?». Взял палочки, сел за установку и начал играть. В двух метрах стоять от него нереально. Но когда я зашел в студию, где микрофоны были уже розданы, малый звучал именно так, как Лепсу нравится. Звукоизвлечение смертельное.






А.Ч.: Вкладывается человек?
А.К.: Еще как! Потом во время редактирования мы поменяли всего один удар у трех песен. Бывает, когда удар проходит как-то в сторону, и как бы «проваливается» в записи. Вот такой удар мы поменяли в одной из трех песен. А еще — мы писали барабаны два дня, и на третий день мне звукорежиссер записи говорит: «По-моему, пластику капут». Когда Колман снял пластик с малого барабана, я его в руку взял — там был посредине выбитый пятачок, сантиметров 5 в диаметре, куда основной удар приходился. И сверху на пластике напыление вытерто было с краю, где он рим-шоты играл. И все! Больше по кругу ударов практически не было!
А.Ч.: Про новый альбом Григория Лепса все понятно, мы все с нетерпением ждем релиза, особенно услышав такие интересные подробности. Давай теперь немного о твоей творческой биографии. В частности,  откуда взялось прозвище «Лев»?
А.К.: Приехал в Москву в 1995 году из Ярославля, до этого в 1989 году закончил Ярославское музыкальное училище имени Собинова. Я играл в составе одной группы (к сожалению, она распалась), и так получилось, что в группе было четыре Саши и один барабанщик Влад. Путаница была постоянная. По гороскопу я — Лев, и вот, чтобы не путаться, меня стали звать «Лев». А потом, когда в 1998 году я начал делать пластинку «Это не любовь» Игорю Саруханову, он сказал: «А что, Саша, «Лев» — отличный псевдоним, так и оставайся, а то с длинной фамилией тяжело зарабатывать». Вот где-то с того времени прозвище и осталось.






А.Ч.: Москва встретила с цветами, оркестром и распростертыми объятиями?
А.К.: Ага, сейчас, как же! Когда я только приехал в Москву, как музыкант я уже писал на тот момент аранжировки, а начинал с того, что делал аранжировки цыганам. Такие современные, в духе ритм-энд-блюз, что-то в стиле Boys II Men. Вот нашим цыганам — известным и не очень — я делал аранжировки, таким образом познакомился с определенными людьми, и мне начали постепенно давать более серьезные заказы. Была на ТВ передача «Утренняя звезда» для детей. Вот для них я и делал аранжировки — у меня был напарник, который сочинял песни, и очень было весело, кстати говоря. Таким образом я зарабатывал деньги чуть ли не целый год. А еще у меня был Ensoniq TS-10 — в те годы практически вся музыка записывалась на TS-10. В Твери занимались этим Игорь Лалетин и Валера Демьянов на студии «Салам». Они делали тогда и Агутина, и Киркорова, вся наша эстрада была сделана на TS-10. И вот я просто снимал эти аранжировки «в ноль» и продавал по 10 долларов флоппи-диски уже с минусовками готовых песен. Вообще зарабатывал я тогда где-то долларов 300 в месяц. Однако в итоге благодаря «Утренней звезде» мы переехали в новую студию — это была студия Владимира Шурочкина, отца известной ныне певицы Нюши. У Володи я проработал год или два, делал ему альбом. Например, песню «Губы в губы» мы делали с аранжировщиком Романом Заславским, сводил и продюсировал как мог на тот момент. Тогда песня имела шумный успех, а сейчас на волне интереса к Нюше и ее папе (он даже продюсером года был признан), говорят, снова эти старые аранжировки люди с удовольствием смотрят на Youtube. Сам иногда смотрю и вспоминаю, с чего я начинал. Такой смешной звук тогда был...

Окончание в следующем номере