«Записки сумасшедшего», или работа над спектаклем

Макет спектакля

Александр Панасюк,
художник-технолог сцены

Это попытка описать, как работают в театрах. Тот, кто знает, что творится во время выпуска спектакля, может меня понять. Я рассказываю о своем опыте подготовки спектакля в очень хорошем провинциальном театре с профессиональной постановочной командой и старательными, исполнительными работниками. Многое из того, что здесь описано, относится ко всем театрам и ко всем периодам постановки спектаклей.

«Сегодняшнего дня случилось необыкновенное приключение»
«Числа не помню.
Месяца тоже не было.
Было черт знает что такое»

Моя история знакомства с этим театром нестандартна. Приглашение на постановку света в спектакле последовало от директора театра, где я уже ставил свет, хотя обычно это делает режиссер или художник-постановщик.
Я был занят в других проектах, но график приездов-отъездов был удобен. Согласие было достигнуто, мы запланировали несколько посещений театра, первый день отъезда был назначен, и билеты на поезд куплены.

Проба пера

«Сегодня середа, и потому я был у нашего начальника в кабинете»
«Никакого числа.
День без числа».

Ночь в поезде, и рано утром я в городе – далеко не последнем на театральной карте России – откуда вышло много известных артистов, режиссеров и драматургов.
Театр маленький, старый и похож на избушку, подпираемую со всех сторон бревнами и другими подпорками. Справедливости ради надо сказать, что это не от бесхозяйственности руководства, которое делает все возможное, чтобы быть на плаву.
Прибыв в театр, я сразу оказался в фойе на планерке, которую проводил директор с техническими службами театра. Обсуждали выпуск спектакля и текущие, хозяйственные заботы.
Мой первый приезд был посвящен так называемой «монтировочной» репетиции. На сцене впервые устанавливали декорации, делали уточнения и совмещения всех теоретических и творческих разработок художника с практическим исполнением производственными мастерскими театра. Вот тут все и начиналось...
Мы, конечно же, заочно были знакомы с художником-постановщиком, и он присылал мне фотографии макета, свои соображения по поводу света в будущем спектакле, но на сцене познакомились по-настоящему.
Общий язык мы нашли сразу. Взгляды наши были схожи, и каждый из нас принялся за свое дело. Монтировка проходила тяжело: чего-то не хватало, что-то было явно лишним. Мы с осветителями прикинули и расписали «направку». Угадать «направку» с софитами, перекрытыми подвесным потолком, было трудно. Стенки, которые стояли на сцене красивым каре, перекрывали боковой, прострельный, свет. В макете это выглядело не так безнадежно. Да и сценическое место обитания главных героев было развернуто и растянулось на всю авансцену.
А главное, надо было сделать «дождь», который был бы хорошо виден на одном плане справа и на двух слева. Денег на специальную, дождевальную установку (около 5000 евро за одну), конечно же, не было, ее делали в театральных мастерских. Забегая вперед,  скажу, что «дождь» шел явно и был виден.
Монтировка продолжалась, уточнялись планы, намечались приемы освещения, договаривались о дальнейших репетициях. 

Режиссерская оценка

«Разбесил начальник отделения»
«Числа 1-го».

Второй день начался с перепалки. Пришлось разбирать и улаживать ситуацию, которая часто встречается: цеха заражены этаким местечковым эгоизмом, мол, у нас все готово, а остальное нас не касается. Не слишком опытные специалисты не задумываются о том, что театральный спектакль – это плод слаженных усилий многих людей.
Вылечилось это просто – пообещали, что сначала декорации соберут, потом разберут, затем проведут работы по светомонтировке, а ближе к утру, их опять соберут. Никто не захотел проверять, так ли это, предварительные проверочные работы по светомонтировке были сделаны, и монтаж закончился быстро.
Кстати, в этом театре приняты очень любопытные способы монтировки. Первые сборки/разборки спектаклей проводятся производственными цехами, и продолжается это до тех пор, пока спектакль не сдадут в эксплуатацию. Постановочная часть тоже принимает участие в этой работе.
Разговоры с художником на сцене и вне сцены проясняют многое и определяют частности. Становится понятным, что надо приготовить и чего не надо делать. Тем более что он хорошо знает режиссера, а также его требования и предпочтения, мне это мало что дает, так как знакомиться надо лично. Режиссера пока нет...

«В восемь часов отправился в департамент»
«Год 2000 апреля 43 числа».

Монтировочные работы закончились, начались плановые, и я вернулся домой. Это время – до актерских репетиций, до прогонов и до непосредственной работы со светом – буду проводить в раздумьях.
Больно уж странный и неожиданный материал надо проанализировать. Моя задача – помочь художнику-постановщику и режиссеру решить сценическое пространство в рамках спектакля и заданной темы, которая была всем темам тема – Габриэль Гарсиа Маркес «Полковнику никто не пишет».
Театр смог организовать поездку в Колумбию к Маркесу режиссеру А. Праудину, художнику А. Шубину и исполнителям главных ролей Ю. Ошерову и С. Лаврентьевой. Напитавшись духом Колумбии, они привезли оттуда пьесу М. Бартенева по произведениям Маркеса «Гальера».
Что же главное в пространстве спектакля с героями-колумбийцами? Хижины-навесы, покрытые пальмовыми листьями? Сезоны дождей и жара даже в дождь? Да, все это и многое другое, что и определил художник спектакля.
Между прочим, «Гальера» – это место проведения петушиных боев, эдакий «клуб по интересам». Надо посмотреть, как будут решены режиссером мизансцены. Жара – может дымки подпустить?.. «Марево» сварганить, и «дождевой туман» можно таким образом получить. А чтоб все светилось – контровой свет. Так, уже что-то...

Актеры в работе

«Сегодня сидел в кабинет нашего директора...»
«Январь того же года, случившийся после февраля».

И вот я опять в театре, пью чай в приемной директора. Небольшое заседание, на которое я и торопился, скоро начнется. Прошел почти месяц после моего предыдущего приезда, репетиции на сцене идут полным ходом, кое-что в декорациях изменилось, добавилось и зажило – режиссерская работа видна сразу.
Формальности в виде совещания закончились, мы познакомились с режиссером и пошли на сцену. Репетиция пока не началась, идут технические разборки, актеры примеряются к мизансценам, выходам и бродят, где попало. Режиссер многое видит и успевает делать замечания почти всем. Голос спокойный и без ноток истерии. Кстати, так, без истерик, прошла работа до самой премьеры.
В момент небольшой паузы мы сидим в зале, и режиссер рассказывает мне, что ему хотелось бы видеть. Оказывается, нам выпал «сектор Приз»! Режиссеру необходимо уехать на три дня, и это будет наше время на подготовку. «Направку», предварительные светомонтировки и прикидки можно сделать с художником в обычное рабочее время, а не ночью. Ура!
По ощущениям, за это время надо добиться нескольких состояний: яркого солнечного дня; пасмурного дождливого дня; ночи и «базовой», «переходной» световой картины.
С ярким солнечным днем все ясно – много контрового, много прострельного и фронтального света. В общем, все в 100%. Неправильно это, но мы сейчас делаем «рыбу», баланс и нюансы будем на актерах искать, во время репетиций. Готово.
Дождливый день... Так. Природу вспомнить надо. Что у нас есть пасмурный день? Почти безтеневое освещение, надо много рассеянного света, а для чего у нас крыша? Это же почти фильтр «фрост». Направляем с галерей и остатки контрового по крыше, фильтруем их «чахоточным» голубым, то есть светло-светло голубым, с оттенком фиолетового. Приходится объяснять, что «чахоточный» – это любые светлые-светлые фильтры. Направили? И не спорьте со мной!
Добавляем фронтального света, из лож немного и... готово!
Ночь мне была понятна, как ясный день. Ночь, по американским голливудским критериям, это синие фильтры, синий, глубокий синий свет. Готово.
Вот с базовым светом не получалось. Непонятно было, для чего и когда он будет применяться. Кое-что сочинили, но, как оказалось, совсем не то.
В этот раз средства были истрачены на костюмы и декорации, да и изначально смета была маленькой, на свет досталось немного. Повезло и здесь: не надо ничего вешать и интегрировать, настраивать и искать дополнительные мощности.
Три дня пролетели, появился и режиссер.

Крыша-фильтр

«Не может быть. Враки!»
«Мадрид. Февуарий тридцатый»

Репетиции начались сразу и по-деловому. Время было, и режиссер предложил свой план работы: репетиции пойдут параллельно. Идет работа по режиссуре света, определяются световые картины, делаем основные световые переходы, и режиссер по необходимости работает с артистами.
Начинаем работать с первой картины, и я осознаю, как необходимо взимопонимание между всеми участниками процесса. «Притирка» прошла быстро, стоило только напомнить, кого надо слушать и когда давать советы. И опять пришлось «надавить» на смежников. Только через директора удалось добиться организации связи зал–регулятор. Все оказалось просто.
Картина идет за картиной, репетиция за репетицией. Две репетиции в день – это результат «мертвого сезона». Работа спокойна, последовательна и плодотворна. Три раза «тьфу»! Премьера покажет.
Наши заготовки оказались удачны и использовались в создании световых картин. «Базовая» картина, необходимая для перестановок и актерских «проходов», нашлась совершенно случайно. «Отсекая все лишнее», в очередной раз случайно остановился и услышал крик режиссера: «Стой, стой!». Эврика! Случайный контровой свет, кажется и не направляемый, а бывший в «резерве главного командования» (я часто так делаю), оказался таким, как надо.

Работа с деталями

Второй день светомонтировок прошел по накатанному пути, режиссер больше посвящал себя работе с актерами и деталями.
Приготовили и ввели проекцию двух видеофрагментов. Один был показан в коротком прологе, это было видео, снятое в Колумбии на бое петухов. Видео накладывалось на декорации и актеров и придавало некоторую ирреальность. Второй фрагмент придавал еще больший эффект сцене в кинотеатре, на кино внутри сцены накладывалось кино снаружи. Кино в кино?
Подсветка «дождя» удалась не сразу. Пришлось опять вспоминать природу: струи дождя видны, если они на фоне света. Значит, контровой. Пробовали разные виды контрового света, разные типы прожекторов и светильников, хотя выбор был не так уж и велик, но удалось найти способ подсветить снизу сзади.

Подсветка дождя

Очень помогли существующие в театре приборы динамического света:
сканеры, головы и колорченджеры. Хорошие фильтры, возможность смешивать
цвета и полученные оттенки цвета дали нам возможность «поиграть»
цветом. «Ночь» получилась по-голливудски яркой и насыщенной. Добавление
желтого галогенного света делало достоверным ночное освещение.
Да и дымка была кстати.
Здесь
надо сделать отступление и предупредить, что дым в театре особая
статья. Во-первых, используемые в театре генераторы дыма вовсе не
вырабатывают дым, то есть взвеси твердых частиц. Все применяемые
материалы и приборы должны быть сертифицированы и давать некоторую
степень защиты от некачественных материалов. Легкая дымка – это водяная
пыль, с небольшими фирменными добавками для устойчивости. Во-вторых,
здание театра (любое!) – это место сквозняков. Воздушные потоки
перемещаются хаотично, но закономерности надо искать, и они были
найдены. Кардинально изменяются воздушные потоки в трех случаях:
включается весь театральный свет и воздух нагревается, пустой зал и зал
полный зрителей. Перемещая дым-машины, добились того, чтобы дымка
собиралась и клубилась над крышей. Контровые лучи смотрелись очень
живописно.

Дымка дождя

Дело приближалось к окончанию процесса, остальные дни были посвящены доработкам и доделкам. Репетиции были интересны и познавательны. Методика режиссуры была неожиданна.
Огорчало только одно. Подготовка операторов оставляет желать лучшего во многих театрах. Главная болезнь – формальное исполнение действий по репликам. Нет «чувственной» подачи светового перехода, то есть переходы выполняются без чувств и ощущений, без соучастия в творческом процессе, без соблюдения гармонического взаимодействия с музыкальными номерами в спектакле. Объяснить эти ощущения трудно, как трудно объяснить любой акт творчества.

«Мантия совершенно готова и сшита»
«Чи 34 сло Мц гдао,_февраль 349».

И вот настал день и час. Премьера. Утром репетиций не назначено, но доделок и уточнений было достаточно, чтобы прийти пораньше. Работа эта монотонная и однообразная: тот канал больше по процентам, этот – меньше. Световой баланс между картинами, лишние тени, лишние рефлексы... Рутина. Пройтись по сцене, глянуть еще раз хозяйским взглядом, да, вроде, все в порядке.
Фойе заполняется зрителями, звенят звонки. Третий. Начало.
И удивительное дело, когда начался спектакль, стало скучно.

"> Поклоны

«Ходил инкогнито по <...> проспекту»
«Мартобря 86 числа.
Между днем и ночью»

Премьера состоялась, на поклоны я вышел скромненько, с краю. «Минуту славы» получил, пора на банкет. На театральных банкетах происходит много всего интересного, но не в этот раз. Сезон только начался, а у всех чувствовалась огромная усталость.

«Чего хотят они от меня, бедного?»
«И как можно наполнять письма эдакими глупостями»

Утром, достаточно рано для «послепремьерного» дня, я пришел в театр. Оказалось, что параллельно выпускают еще один спектакль, и по просьбе директора мне пришлось принять участие в первой монтировке нового спектакля. «А это куда?», «А зачем?», «А как будем делать?» – вопросы следовали один за другим. Художник-технолог – это человек, который знает КАК сделать красиво.
Но вот и этот день подходит к концу, машина ждет, прощаюсь со всеми... До новых встреч?