Русской попсе нужен «Армагеддон», или чем стадион лучше цирка

Группа «Ария» в середине 1980-х буквально раздавила конкуренцию профессионально сыгранным хеви-металл (тогда, когда самый деликатный рок официально был еще на грани приличий). Теперь, когда «русская Iron Maiden» прожила на сцене двадцать лет и пережила три разрыва (один из которых почти прикончил группу), на концерты «Арии» приходят в основном верные поклонники — старая гвардия и наивная фэнтези-молодежь. Почему на ее концерт все-таки стоит сходить не только вам, но и вашей двоюродной тете из Рязани, объясняют Марина Ларикова (Lightmaster) и Юрий Соколов (Live Sound Agency)

Фото Марины Лариковой

Продакшн-компания Юрия Соколова, который не так давно был и продюсером группы «Ария», за полтора месяца подготовила грандиозный концерт, посвященный выходу нового диска группы «Армагеддон». Вместе c Мариной Лариковой они создали неожиданно зрелищное для металл-группы действо и показали его на Малой спортивной арене спорткомплекса «Лужники»10 ноября. Чтобы узнать, чем же отличился потрепанный состав в области современных сценических технологий, корреспондент «Шоу-Мастера» Аюр Санданов встретился с художником по свету и одним из stage-технологов шоу «Армагеддон: время новых героев» Мариной Лариковой.

Марина Ларикова (Lightmaster)

М.Л.: Как вам сказать… Когда я работаю сольные проекты, я стараюсь отталкиваться от смысла песни или даже от ее сверхзадачи, от того образа, который артист хотел создать. Внутренне я разделила концерт на две половины: одна — классический рок. А другая — театральные постановочные номера с трюками, тематическим видеорядом, этакий мюзикл, рок-опера. И задача все время была — подчеркнуть декорацию, но при этом не потерять драйв песни, не отвлечь внимания от театрального номера и одновременно поддержать энергетику песен и музыкантов.
При этом, как всегда на сольных концертах, я старалась максимально разнообразить свет. У меня было очень много разнотипных приборов, и каждый из них срабатывал по возможности реже. Хотелось включить прибор только один раз, но так, чтобы народ обалдел. Например, вот эти шесть здоровенных «голов» по четыре киловатта были задействованы всего три раза за концерт. Не хотелось сводить концерт в долбеж двумя кнопками: слева все блэнды, справа все стробоскопы.
Ударные моменты выделяет смена цвета, приема, характера, а не мельтешение всех приборов сразу. Юра сразу сказал мне: «Я хочу театр, мюзикл, статику». Была задача в постановочных номерах не потерять декорации, иногда простой сменой цветовой картины можно передать настроение песни. Мне кажется это не менее важно, чем попасть в долю.
К тому же разнообразие приборов не обязательно зависит от величины бюджета.

А.С.: К каждой песне специально подготовленный видеоарт?

М.Л.: Не ко всем. Некоторые из старых хитов мы делали только за счет света. Не потому, что лень было прописывать видео: та же «Улица Роз» — это песня, которой двадцать лет, ее наизусть знают все фанаты…

А.С.: …И показывать уже ничего не надо.

М.Л.: Даже не так. Это скорее внутреннее ощущение этой композиции: мне хотелось видеть ее такой, какой «Ария» играла ее двадцать лет назад, тогда ведь только светом можно было подчеркнуть композиции, все шоу делались на фильтрованных PAR. Хотелось передать этот ретро-стиль…

А новые песни выглядели совсем по-другому. Вот, например, «Кровь королей». Песня написана по мотивам легенды о короле Артуре и рыцарях «Круглого стола». На экранах тематическое видео, фильм-фэнтези. Юра придумал целый спектакль для этой песни. В самый драматический момент воспоминаний короля о битве и погибших за него рыцарей на сцену с потолка опускался саркофаг, в это же место незаметно опускался плунжер, на который заходили каскадеры, изображающие рыцарей «Круглого стола». А для зрителей открывалась следующая картина: из саркофага, выходят погибшие воины, о которых в этот момент поет король (солист «Арии» Артур Беркут). Далее по сюжету песни он вспоминает ту битву, где все погибли, причем в этот момент музыканты играют достаточно продолжительное гитарное соло и каскадеры, разыгрывая целый спектакль, рубятся на мечах, а на верхнем помосте как образ той эпохи в двух мощных контровых лучах стоит Беркут и поет последний куплет баллады.

Фото Лео Хао

А.С.: На Западе подобные театрализованные концерты для известных исполнителей обычное дело, почему не у нас?
М.Л.: Это известная история: за рубежом артист живет на деньги от продажи альбомов. У нас из-за пиратства «чешет» по гастролям. Зарубежный артист должен поддержать концертами альбом, удивить людей и убедить их купить его диск. А у нас звезды концертами деньги зарабатывают: чем меньше заплачено за свет, декорации, режиссуру, видео, аренду, промоутеру, тем лучше. Даже из самых крупных групп только «Звери», наверное, по-настоящему обращают
внимание на драматургию и шоу-составляющую концерта и «бьются» с промоутером до последнего за выполнение техни-
ческого райдера не только по звуку, но и по свету и сценографии.
Это, во-первых. А во-вторых, там другой подход. Фирмы-прокатчики не пытаются всучить промоутеру какое-нибудь неликвидное оборудование или потрепанные декорации из подбора, оставшиеся от прошлого концерта. Там продакшном занимаются специальные люди, есть отдельные режиссеры по свету, сценографии, видео и т.п., не «жмут» деньги на аренду зала для репетиций и монтажа.
А.С.: А вы, получается, все это собрали и репетировали только один раз?
М.Л.: Куда там. У нас ни один промоутер не снимет вам зал на лишний день для репетиции — у нас был вечер перед днем концерта и ни одного прогона. Со светом в день концерта успели отрепетировать одну песню (сам свет я прописывала полтора месяца в специальной программе с 3D-визуализатором).
Знаете, однажды одна из московских продакшн-компаний решила сделать одной российской звезде шоу и пригласила работать над ее концертом «фирмача» — художника по свету из-за рубежа. У него почему-то не было заранее прописанного шоу для артиста. И в день концерта, часов в пять, он подходит к одному из прокатчиков и спрашивает: «Когда начнется репетиция? Мне надо начать писать свет». Ему отвечают: «Дорогой мой, какая репетиция, концерт через час начинается!»…
Мы еле-еле выбиваем у промоутеров день на монтаж, чтобы физически успеть. Обычно декорации ставятся «к обеду», а свет, соответственно, к началу концерта.

Фото Лео Хао

А.С.: Но в ситуации с «Арией» это был именно концерт в поддержку альбома — нового диска «Армагеддон». Отсюда «западный» подход?
М.Л.: Да. И то это было скорее не их собственное желание, а воля промоутера и Юрия Соколова, которого убедили это шоу делать. На афишах было написано что-то вроде: «Армагеддон: время новых героев» — беспрецедентное световое шоу, пиротехника, декорации. Значит, нужно было все это оправдать. Над концертом работала большая команда. Кроме световиков и пиротехников были молодые ребята-декораторы из театра, костюмеры, специалисты по оружию, каскадеры, видеорежиссеры, съемочная группа, снимающая концерт для выпуска DVD.
А.С.: Какая задача стояла перед Вами как перед художником по свету?
М.Л.: Как вам сказать… Когда я работаю сольные проекты, я стараюсь отталкиваться от смысла песни или даже от ее сверхзадачи, от того образа, который артист хотел создать. Внутренне я разделила концерт на две половины: одна — классический рок. А другая — театральные постановочные номера с трюками, тематическим видеорядом, этакий мюзикл, рок-опера. И задача все время была — подчеркнуть декорацию, но при этом не потерять драйв песни, не отвлечь внимания от театрального номера и одновременно поддержать энергетику песен и музыкантов.
При этом, как всегда на сольных концертах, я старалась максимально разнообразить свет. У меня было очень много разнотипных приборов, и каждый из них срабатывал по возможности реже. Хотелось включить прибор только один раз, но так, чтобы народ обалдел. Например, вот эти шесть здоровенных «голов» по четыре киловатта были задействованы всего три раза за концерт. Не хотелось сводить концерт в долбеж двумя кнопками: слева все блэнды, справа все стробоскопы.
Ударные моменты выделяет смена цвета, приема, характера, а не мельтешение всех приборов сразу. Юра сразу сказал мне: «Я хочу театр, мюзикл, статику». Была задача в постановочных номерах не потерять декорации, иногда простой сменой цветовой картины можно передать настроение песни. Мне кажется это не менее важно, чем попасть в долю. К тому же разнообразие приборов не обязательно зависит от величины бюджета.

Фото Лео Хао

Вот вам пример — песня «Там высоко». По сценографии солист группы стоит на верхнем подиуме и играет на клавишах один, остальных музыкантов на сцене нет. Эта баллада о встрече героя со смертью. В голову пришло следующее световое решение — оставить солиста в двух вертикальных контровых лучах, оранжевом и голубом, а у него над головой оставить подсвеченной Par-64 арку из ферм. При этом мы подняли экраны из-за края сцены сантиметров на сорок каждый и на них пустили видео — плывущие облака. Получилось, что герой стоит над облаками и размышляет о жизни и смерти. Теплые и холодные контровые как бы передают его образ на распутьи между адом и раем. А арка символизирует мост из скандинавских мифов, по которому умершие воины переходили либо к богу Одину в Вальхаллу, либо в царство смерти к богине Хель (вполне в духе «арийских» текстов).
В песне «Бал у Князя тьмы» булгаковские мотивы, и там оказались уместными «спотовые» головы с трафаретами и эффектом shake, а также банальная пиротехника — блестки, мыльные пузыри. Вроде бы совершенно «попсовая» история, но в этой песне этот эффект сработал эффектно и в тему.
Эффект должен идти за образом. Год назад я делала концерт Гарика Сукачева: там, казалось бы, тяжелый дым вообще ни к селу, ни к городу. И все же на песню «Белые дороги» я попросила поднять на высоту 5 метров трубы от дым-машины и пустить сверху дымный водопад — получилось очень эффектно. Ведь мы работаем для артиста, мы должны подчеркнуть и развить его образ и сверхзадачу песни.
В случае с «Армагеддоном» в моем распоряжении был месяц, были песни, которые несут достаточно ярко выраженную смысловую нагрузку, были роскошные декорации и сценические задумки. Стыдно в таких условиях не прописать и не продумать все заранее. Поэтому, за исключением некоторых отбивок, все шоу у меня было прописано «на одну кнопку», каждая песня прописана отдельно, вплоть до проигрыша.

Воодушевившись энтузиазмом Марины, я договорился о встрече с идеологом «арийского» шоу, директором прокатной и продакшн-компании Live Sound Agency Юрием Соколовым.
 

Юрий Соколов (Live Sound Agency)

А.С.: Создается впечатление, что для России на этом концерте новыми были скорее не технологии, а подход к продакшну.
Юрий Соколов: Почему же. Наши последние концерты — с хором Турецкого, с «Арией» — самые высокотехнологичные в стране, нового там хватает. И потом, это как с фокусниками: каждый из них использует свои трюки, у каждого есть авторский стиль и свои секреты. Мы задействуем все доступные сегодня технологии: LED-видеоэкраны, пиротехнику, компьютерные лебедки, самый современный свет.
А.С.: И все-таки самое большое впечатление производит именно представление как таковое. Марина с огромным увлечением рассказывала, как вы смогли сценическими средствами рассказать историю.
Ю. С.: Знаешь, на этот концерт случайно попало несколько киношников, моих друзей. Я был поражен, какое впечатление на них произвело представление. Мне казалось, что московская публика избалована. Оказалось, что если вовлечь их в сказку, они начинают верить, что не просто экран поднялся, а произошло чудо. И люди выходят после шоу ошарашенные, сомневаясь в том, что это сделано в России.
А.С.: Если говорить о технике, меня впечатлили экраны — потрясающая цветопередача.
Ю. С.: Экраны на самом деле российские, фирмы «Ната-инфо» из Йошкар-Олы. Это самые современные на российском прокатном рынке SMD-экраны с пиксельным расстоянием 13,3 мм. Но заметь, даже ты сейчас говоришь о цветопередаче, а самое главное здесь — специальные видеоряды, подготовленные с учетом того, что в этот момент звучит и что происходит на сцене. У нас даже покажут красивую картинку, но обязательно влепят в нее прожектором. А нужно, чтобы смотрелся не экран, а образ.

Фото Марины Лариковой

А.С.: И что же это за образы?
Ю. С.: В чем была идея концерта? Религиозные войны, опустошающие землю. И сам концерт как бы происходит в разрушенном в такой войне храме. Наверху нарисованы воины: мусульманин, викинг, самурай, крестоносец, Король Артур - предводитель рыцарей «Круглого стола».
А.С.: А экраны ориентированы вертикально, как храмовые ниши или иконы.
Ю. С.: Совершенно верно, иконообразные экраны, где вместо ликов святых лица воинов. Экраны у нас в стране используют часто, но не слишком изобретательно. Здесь видеоряд был принципиально своим. Исключение — кадры из кинофильма «Александр Невский» Эйзенштейна, портрет этого же князя, в одной песне — старинные гравюры и в самом конце немного хроники. Все остальное специально нарисовано Лео Хао и Максимом Васильевым. Лео Хао —известный художник, постоянно оформляет книги и игры по всему миру, делал обложки для Blind Guardian и той же «Арии». Но рисунки на экранах у «Арии» были и раньше, а теперь мы сняли еще и видео. Музыкантов одели, загримировали, оснастили доспехами и оружием (для этого обратились к Сергею Микульскому, известному художнику по старинному вооружению). Притом снимали мы их, освещая узким лучом сверху, чтобы по бокам образ терялся в темноте и геометрии экрана не было видно.

Фото Лео Хао

При этом согласно концепции черный экран ни в коем случае не поднимался и не опускался. Двигаться мог только образ, чтобы технологии как таковой на сцене не существовало, а развивался сюжет. Для экранов использовали два процессора, которые корректно разбивают изображение на пять экранов, если оно общее: чтобы задник не терял свои пропорции.
Все это делается для того, чтобы решение сцены было многослойным. Как решены фирменные концерты Мадонны, Rammstein, Робби Уильямса? Планами: первый план, артист, второй план, барабаны, декорации, экран. Но если экран последний, перспектива в него упирается. А мы решили поставить за экранами арки.
А.С.: Экраны, которые исчезают «в сцене», замечательно, но сколько хотя бы в Москве залов, в которых можно повторить такую замысловатую сценографию?
Ю. С.: Это стадионный концерт. Обычный стадионный монтаж, как у Кипелова на «Нашествии», концерте, который тоже делали мы. Так что «Армагеддон» без проблем можно повторить на открытом воздухе. Опускающиеся экраны просто уходят в ниши в полу. Главное — заранее это спроектировать.
А.С.: Расскажите о других технологических решениях.
Ю. С.: Посмотрим: йошкар-олинские экраны… Восемнадцать компьютерных лебедок: для экранов, саркофага и
огромной декорации по имени «Жора», а официально — «Чужого». «Жора» на одной из песен опускался с потолка, а потом возвращался обратно.

Фото Лео Хао

Саркофаг, из которого как из шляпы фокусника появляются рыцари, тоже опускается на скоростных лебедках. У него нет дна, а под ним плунжер. На плунжере под прикрытием тяжелого дыма поднимаются каскадеры и немедленно вступают в бой на мечах за своего Короля. Плунжер и дым, кстати, тоже не бог весть какие диковины.
В другой сцене на том же плунжере появляются пирующие викинги, сидя в креслах с кубками в руках. При этом на видеоэкранах, облаченный в доспехи и волчью шкуру воин-викинг (загримированный басист группы «Ария»). А вот этот образ уже на сцене – Виталий Дубинин носится в волчьей шкуре на плечах. В песнях «Викинг» и «Кровь королей» я использовал один и тот же прием: на экране музыкант в образе воина в кольчуге, гриме, со щитом и мечом. На сцене он же со своим привычным «оружием» — гитарой. На сцене облачить музыкантов в доспехи и кольчуги нереально — в кольчуге даже рука с микрофоном не сгибается, не говоря уже о весе костюма, петь и играть невозможно. А так на экране полный костюм и грим; на сцене он повторен условно, не полностью.
А.С.: Огромные экранные образы не подавляют участников группы? Как переключить внимание обратно на музыкантов?
Ю.С.: Вообще-то идея заключалась именно в том, чтобы внимание постоянно переключалось с музыкантов на экраны и обратно. Именно поэтому они согласились одеться в черные майки, без надписей и рисунков, чтобы не конфликтовать с экранными образами.

Фото Марины Лариковой

А.С.: С другой стороны, поэтому же половина песен все-таки решена в традиционном ключе, с акцентом на исполнителях.
Ю.С.: Да. Поэтому и экраны не все время работают, и движущееся изображение на них появлялось всего несколько раз за концерт. Понимаешь, мы сделали из экранов динамичные задники. Когда нам было необходимо, мы их вообще убирали, работали только светом, концентрировались на реальных исполнителях и на сценических действиях.
А.С.: Как дела обстояли с пиротехникой?
Ю.С.: Неплохо. Меня очень долго не устраивала русская пиротехника. Но на этой постановке Дмитрий Симкин («Лаборатория спецэффектов») поставил действительно интересные факелы, которыми можно оперативней управлять, дольше держать пламя. Неплохо ребята сработали и с тяжелым дымом. В сцене с викингами обычный тяжелый дым каким-то образом сильно перегрели и направили его вертикально вверх. Получилась пятиметровая стена из плотного дыма. И сквозь эту стену ниоткуда материализовались викинги. Опять же прием использован, чтобы поддержать ощущение сказки, а не просто два мужика на лифте поднялись на сцену. С пиротехникой у нас в стране дела обстоят неплохо, просто всегда не хватает на нее бюджета концерта.
А.С.: Что на этом концерте было со звуком? Вы как-то использовали вынесенные в зал отдельные каналы эффектов, тоже для «Арии».
Ю.С.: На этом концерте все было традиционно. Как и всегда, мы использовали линейные массивы L’Acoustic — лучшее стадионное решение, классика.
А.С.: Почему-то декорации-городища по углам сцены напоминают гигантские стеки акустики на старых рок-концертах.
Ю.С.: (смеется) Да, что-то есть. А на самом деле — совершенно традиционное решение: пульт использовали аналоговый, барабаны снимали микрофонами, а не датчиками (как это иногда делает звукорежиссер «Арии» Кирилл Коротаев), для вокала Беркута и Дубинина взяли динамические Audio-Technika. Вокалист, басист и барабанщик работают с in-ear мониторами, гитаристы с обычными напольными и sidefill-мониторами. Заказными in-ear «Ария» обзавелась уже давно. Были мысли развесить источники с отдельных эффект-каналов, как у Pink Floyd, но времени на это уже не было. Те же «живые» кадры для видеоряда снимали за два дня до концерта.
А.С.: Выходит, что в России есть все возможности для того, чтобы делать такие концертные постановки. Насколько я знаю, вместе с «Арией» и на других концертах вы год за годом развиваете эту концепцию дорогого шоу. Появится у нас когда-нибудь такой театральный рок?

Ю.С.: Изначальная проблема ясна — концерты устраивают, чтобы заработать деньги, потому что с продаж альбомов у нас их заработать нельзя. Поэтому сейчас в России «стадионного продукта» почти нет. Даже в случае крупных сольных выступлений это все равно одноразовое мероприятие. Такое шоу стоит больших денег, которые за один концерт окупить невозможно: его оплачивает продюсер или, что чаще, привлеченный спонсор. Если бы появилась какая-то возможность окупить такие концерты, сыграть хотя бы десять представлений подряд — но ведь у нас нет стадионных туров. Почему? Наши концерты незрелищны, не собирают стадионов.
А.С.: То есть замкнутый круг: было бы красивое шоу, собирались бы стадионы, были бы стадионные концерты — окупалось бы дорогое шоу?
Ю.С.: Вот, ты уже понял. Поэтому когда меня спрашивают: «Какую следующую постановку вы хотите сделать», я отвечаю, что не хочу делать следующую, а хочу взять одну и показать ее хотя бы два-три раза. Такой концерт, как «Армагеддон», даже в Питере никто не видел, не говоря уже Киеве, Ростове, Волгограде. Площадки везде позволяют (в случае чего можно что-то слегка упростить), декорации, видео, костюмы уже готовы, группа даже готова снизить свой гонорар! Уровень расходов по сравнению с премьерой другой. И мы не можем повезти этот концерт, потому что даже Питер, где вся техника есть своя, не может найти несчастных 10 тысяч долларов и нас принять. Боятся. Единственный выход пока — привлекать деньги спонсоров.
Традиция стадионных концертов была, но погибла. Большие, красивые шоу случаются: например, концерт Аниты Цой в прошлом году, вручение премий Муз-ТВ, MTV, но они проходят по одному разу. Это меня и не устраивает. Ведь делать одноразовый продукт не только грустно, но и просто тяжело. В случае с «Арией» все прошло гладко только потому, что мы с группой делаем уже пятый проект. Актерские куски с музыкантами мы репетировали заранее в других местах, а все остальное, особенно что касается технологии, впервые было «собрано» уже на концерте. Я стоял в пультовой и управлял действом, как дирижер: «Стреляй!», «Пошел!». Так что у меня есть свой сработанный маленький «оркестрик», где мы понимаем друг друга с полуслова. Например, с Мариной Лариковой, Николаем Морозовым, Димой Симкиным мы делали не только «Арию» и «Кипелова», но и «Нашествие», и «Максидром», и многие другие концерты.
И все-таки эти наработки позволяют реализовать максимум 70 процентов от задуманного. А я хочу тиражировать шоу, чтобы в Москве оно проходило не первый и последний раз, а было показано в таком же виде в туре по городам страны.
А.С.: Не в обиду «Арии» будет сказано, но получается, вы отчасти перекроили группу «под себя», под свои технологические и режиссерские идеи.
Ю.С.: Пришлось. Они долго сопротивлялись и до сих пор брыкаются. Артисту это тяжело, у него с непривычки возникает ощущение, что его ограничивают, втискивают в чуждое пространство. В прошлом году мы делали постановку для Хора Турецкого, большой тур и их концерт в Кремле. Все вроде бы остались довольны. Но когда артисты освободились от диктата видеоряда, вообще условности шоу, они некоторое время нарадоваться не могли своей свободе. Конечно, так приятнее, комфортнее —в тысячном зале устроить теплый, клубного формата концерт. Но никто не хочет понять, что есть и другой формат, другой масштаб. Стадион обязывает. Когда зритель рядом, не нужно ничего, кроме глаз артиста, живой энергии. А на стадионе зритель сидит в сотне метров, и по сцене бегает маленький человечек. Такое вряд ли «вставит» само по себе.
А.С.: И все-таки кроме «Арии» есть у вас подобные амбициозные проекты в разработке?
Ю.С.: Сейчас мы хотим повторить «Эльфийскую рукопись». Это рок-опера, сочинили ее участники группы «Эпидемия», а задействуем мы там буквально всех. Там будет Митяй из «Черного обелиска», Лекс из «Мастера», Немоляев из «Бони НЕМ», Артур Беркут из «Арии», может быть даже Кипелов согласится участвовать; очень много новых молодых ребят.
А.С.: Здесь уже придется порепетировать.
Ю.С.: Конечно. Когда мы показывали ее три года назад в урезанной версии, репетировали две недели каждый день в ДК МАИ. Так что плацдарм готов. А что касается шоу вообще, сейчас готовим «театральную» сторону и освещение боксерского матча Маскаев-Охелло, весной, возможно, повторится кремлевский концерт Хора Турецкого — уже в Питере, планируется работа с шоу для фигуриста Плющенко, концерт «Любэ» к 50-летнему юбилею Расторгуева и так далее. «Армагеддон», честно говоря, был первым шоу, которое не раздражало лично меня ограничениями по технологии, где уровень реализации задумок достиг какой-то моей минимальной внутренней планки.
А.С.: А что думают коллеги?
Ю.С.: Те, кто в основном занимаются масштабными постановками поп-концертов, на такие группы не особенно часто ходят. Да и в контексте «металлической» традиции это шоу чересчур красиво сделано. Наверное, поэтому некоторые зрители так удивлялись тому, что увидели. Скажем, несколько ребят-бизнесменов заспорили с одним из организаторов концерта о том, что концерты по-человечески ставят только на Западе. В ответ он пригласил их на «Армагеддон», до этого они никогда на концерты «Арии» не ходили. Потом бизнесмены раздобыли мой телефон, позвонили и сказали, что никогда не слушали такую музыку, что их «размазало» и они до сих пор не могут поверить, что это сделано в России.
Сейчас не в Москве крупных концертов просто нет. Заметь, на Rammstein, у которых есть репутация яркого шоу, ходит кто угодно, почти независимо от музыкальных вкусов, не глядя на то, что это «тяжеляк». За пределами Москвы западных шоу не показывают, а о таких, как «Армагеддон», просто не знают. Понимаешь, нельзя продать человеку манго, если он всю жизнь ел только капусту. Нужно дать ему это манго хоть раз попробовать. Аппетит приходит во время еды, и требовательность зрителя тоже должна увеличиваться.
У этой проблемы есть и другая сторона. Вот представь себе: концерт в рязанском цирке. Только в сам цирк войди — убогое помещение, местный свет. Еще вчера выступали лошади и слоны, вонища невероятная. Малюсенькие гримерки без зеркал и горячей воды. На арене некомфортно, потому что задника тебе никто не поставит, между артистами километр и самому ничего не слышно. И вот туда приезжает Басков, «звезда», и работает концерт — будет он после этого чувствовать себя «звездой»?
А.С.: Если к нему в этот момент подойти и сказать: «Давай сделаем дорогое качественное шоу, ты же настоящая «звезда!», он просто пошлет тебя куда подальше.
Ю.С.: Пожалуй, и пошлет. В провинции — только чес, и так работают все наши «звезды» первого эшелона. И приглашающая сторона уже не станет рисковать, они не дадут больше денег. А чтобы собрать больше людей, собрать стадион, нужно вложиться в концерт, в рекламу. И прежде всего нужно, что-бы в этой рекламе было, о чем рассказать.