Подвижник с “парашютом”

Анастасия Ягодина
Фото Сергея Бабенко

Этот человек всегда ходит с огромным рюкзаком, набитым компакт-дисками. Никто никогда не видел Олега Ковригу отдельно от его “парашюта”. Наш гость – “деклассированный химик”, одновременно директор и грузчик, голова и ноги компании “Отделение ВЫХОД”. Он издает альбомы только по любви, на том, что он делает, по определению нельзя разбогатеть. История нашей рок-музыки, реставрированные редкие архивные записи, и – новые альбомы интереснейших музыкантов – “Отделение ВЫХОД” интересует ни много ни мало – Культурное наследие! Прекрасно оформленные (чувствуется неистребимая любовь к винилу) диски – настоящая находка для коллекционеров! Коллекционеров, конечно, не так уж много. Олег утверждает, что примерно каждого пятого своего покупателя знает в лицо. Как в условиях современного шоу-бизнеса можно прожить, занимаясь тем, что тебе нравится, пыталась выяснить Анастасия Ягодина.

Анастасия Ягодина: Что должно произойти, чтобы человек, который любит и слушает музыку, начал сам ее выпускать? С чего все начиналось?
Олег Коврига: Еще будучи в школе, я начал слушать западную музыку и заниматься “дискобольством” –слушал виниловые пластинки. Мы доставали диски, менялись ими друг с другом – жизнь состояла в основном из этого. У нас было место встречи на Октябрьской-кольцевой в тупике, в районе 6 ч. Это было многолетнее развлечение, пик которого пришелся на 77-й год: у меня бывало по три новые пластинки в день! Что-то начал покупать. А пластинка стоила больше, чем была стипендия! ..Но на первом курсе института попал в стройотряд, и мне понравилось работать на стройке. Я начал ездить на шабашки и там зарабатывал за два месяца намного больше, чем стипендия за год.
Где-то в 80-м постепенно появилась “советская музыка”. Я упорно считал, что ничего хорошего здесь быть не может, а мои приятели тем временем начали организовывать концерты.
С концерта “Зоопарка” в ДК “Москворечье” друзья вернулись в восторге и переписывали его у меня дома, и как-то постепенно меня забрало. Я подумал – ничего себе! Вот, человек настолько открыто все выдает, разве так можно? Оказалось, что только так и нужно на самом-то деле!
А потом был “Аквариум” в саду Эрмитаж, весной 82-го,– вот это был ураган! Я туда попал и понял: Да! Могут! (Это была примерно та же программа, которую мы потом выпустили под названием “Электрошок” – концерт в Глав АПУ, но первый концерт был лучше! К сожалению, его никто тогда не записал, а он был потрясающий!).
И пошло-поехало. Сначала просто слушал, потом, поскольку у меня энергии достаточно много, мне захотелось что-то такое сделать. Включился в эту жизнь, помогал Илье Смирнову, мы делали какие-то концерты.
В начале 1984 г. наступил момент когда советская власть поняла, что народ распустился, и решила его немного поприжать. Именно тогда “свинтили” концерт “Браво” на Алтуфьевском шоссе. С этого момента с “электричеством” начались трудности. Было невозможно ни в какие ДК сунуться. И где-то к концу этого же года появились “квартирные” концерты. Я начал действовать более активно, и году в 85-86-м мы, наверное, больше всех организовывали их. На “квартирниках” мы разгулялись. Особенно хороши были “квартирники” Мамонова Петра Николаевича!
А.Я.: Проводить “подпольные” концерты было небезопасно: ведь со зрителей брали деньги, а это было делом подсудным…
О.К.: Для музыкантов это была возможность хоть как-то заработать. Но это называлось “незаконным промыслом”. Собственно, Романова и Арутюнова из “Воскресения” под этим соусом и арестовали: они неаккуратно брали деньги с комсомольцев, и это было доказано.
Но когда в квартире берешь деньги, это труднее доказать, надо какую-то подсадную утку засылать.
Мы все этого очень боялись. Я помню, был “квартирник” Шевчука на Варшавском шоссе, и пришли какие-то незнакомые ребята. Мы стали спрашивать, кто их знает, кто привел – никто не знает.
В конце концов все ушли на квартиру, а я остался с ними, мы очень долго кружили по району, и в итоге я их все-таки отшил. Потом, правда, оказалось, что это приятели моего приятеля, но он-то меня не предупредил, решил, что они и так попадут.
Но действительно было стремно. Я всегда очень нервничал, тем не менее как-то Бог миловал. У нас такого рода инцидентов не было…

Петр Мамонов

А.Я.: Ты записывал эти “квартирники”?
О.К.: Старался. Приносил магнитофон. Сначала был Kenwood, принадлежавший моему однокласснику. Тогда как раз появились эти чудные кассетки.
“Повергая православных в истинный экстаз, появилась в магазине лента BASF”, как пел Силя (“Про Гавриилу-Попа”).
Потом была “Яуза”, ее я носил в рюкзаке, и все это называлось “парашют”.
А.Я.: В то время ты осознавал себя “хранителем вечности?”
О.К.: Нет, абсолютно! Половина была растащена и утеряна лучшими друзьями (так как понимая, что это оригиналы, не лучшим друзьям я их не давал).
Был, например, знаменитый “кватирник” Майка с Цоем. 12-14 января 1985 г. Я его записал. Но там были все песни-то известные, из них отобрал семь, которых не было ни на каких магнитоальбомах, переписал отдельно с кассеты на кассету, а остальное стер… Вот когда появился Женя Гапеев (теперь мы работаем вместе), он поражался такой небрежности!
У кого-то он нашел копию того концерта, но там не оказалось конца: у писавшего закончилась кассета. А потом пытливый Женек, разыскивая и прослушивая все кассеты, нашел этот хвост у меня на недотертом оригинале, поверх которого был записан “Трубный зов” – хорошо, что он оказался покороче!
В конце концов Женьке удалось собрать весь концерт из кусочков! Молодец! Если бы не он, многое не нашлось бы вообще никогда. И мы не смогли бы это издать.
А потом в какой-то момент “квартирники” просто стали не нужны. Перестройка, наконец, раскочегарилась – начались нормальные “электрические” концерты .
Заметной вехой был так называемый абонемент в ДК МЭИ, завоевание Ильи Смирнова и директора ДК Дубовицкого – ежемесячные концерты. Поначалу там тоже деньги было нельзя брать в лоб – это все еще был “незаконный промысел”. Нам выдавались “пригласительные”, мы их продавали своим проверенным людям. Эти деньги шли музыкантам.
Потом состоялся концерт “Зоопарка”, на котором музыкантам впервые заплатили официально. А поскольку мы еще не были в этом уверены, точно так же из-под полы собирали деньги. Их у меня оказалось целых 120 рублей. В итоге деньги остались у меня. Это было первый раз, когда я на этом реально нажился! Обычно бывало наоборот.
Потом как-то выяснилось, что эта часть нашей жизни тоже как бы не нужна, что все пошло самоходом, и постепенно я от этого отошел.
В 1991 г. у Мамонова появилась своя студия, в ней стоял аппарат, подаренный Брайаном Ино.
Нашелся спонсор – Виталий Савенков, у которого было издательство “Ренессанс” (кстати, он первым издал книгу “Москва-Петушки”). Очень хороший человек.
Так возникло “Отделение Мамонов”. И я включился в работу студии.
Была идея создать что-то вроде Tabla Motown. Такая негритянская студия с кучей народа, где все тусовались, играли и записывались вместе – жизнь кипела, атмосфера там была замечательная! Мамонов хотел сделать что-то подобное, записывать молодых музыкантов, не только себя…

Один из знаменитых "квартирников"

Но поскольку характер у Петра Николаевича сложный, вместо Tabla Motown постепенно это стало превращаться в его берлогу ..Единственное, что мы там успели записать – альбом Рады “Графика”, который был выпущен несколько лет спустя на “Солид Рекордс”. Записали в качестве моей зарплаты.
Студия просуществовала несколько лет и начала разваливаться. Я тогда ушел первый.
В тот период познакомился с Андреем Богдановым и Сашей Данилкиным (фирма “Тау-продукт”– одно из первых независимых издательств.)
Я их встретил на Апрелевском заводе, когда мы занимались производством виниловой пластинки “Транснадежность”.
Они решили выпустить Мамонова на компакт-диске. Идея была свежая: тогда только начали появляться компакты. Но с Мамоновым у них ничего не получилось, и они предложили мне выпускать других музыкантов, поскольку знал я многих …
Я обрадовался! У меня есть любимая группа “Выход” и Силя – мой друг. С него все и началось. Мы сделали на виниле альбом “Не могу кончить” и собирались что-то делать еще. Уже были матрицы под винил двойного “Ноля” – “Школа жизни”. “Джазус Крест” Славы Задерия мы даже пластинки сделали, обложек только не было…
Но тут началось торможение. Я понял, что ничего не происходит просто потому, что у них, как и у всех, нет денег.
И я решил, что надо занять у кого-то денег и сделать что-то самим, тогда дело пойдет. Занял у своего школьного друга Жоры Ремизова, ставшего директором подразделения “Логоваз”. Деньги перевели на Свердловский завод (сейчас Уральский электронный завод). И на эти денежки мы сделали пластинку “Выхода нет”.
И когда я понял, что деньги мои, я организовал свое хозрасчетное подразделение внутри “Тау-продукта” – так и возникло “Отделение ВЫХОД”.
Понятно, слово “отделение” я позаимствовал у Мамонова, а “выход” – это косвенная цитата из песни Умки (Ани Герасимовой) “Как трудно взрослеть” :

“Если это был не выход – где же выход?
Как трудно взрослеть,
           когда уже поздно взрослеть.
Мои одноклассники стали тетеньками
                                     и дяденьками,
А я не хочу. Я все время куда-то лечу.”

Хвост

Мне всегда нравилась эта песня.
Потом Женя с Лешей Марковым и Колей Григорьевым затеяли издать концертный “Калинов мост” (Коля занимался бизнесом, и у него появились на это деньги).
Я говорил, вы бы у автора спросили! Нет, вроде, была договоренность. Лешка записал концерт, спросил у Ревякина, как его назвать. Тот ответил: “Никак”.
В итоге издали натуральный бутлег! “Никак 4.06” (4 июня) и решили, что сейчас быстро его продадут: “Калинов мост” был тогда известной группой. Так нет же! Никто не хотел его брать, даже не понимая, что это пиратский альбом.
Я стал и его продавать вместе с “Выходом”, что-то еще – и все это были рыдания!
В какой-то момент у Жени Гапеева возникла суперидея – издать “Зоопарк”!
Мне казалось, без нас обойдутся. Это – великая группа! Не нашего класса, другого полета. Я тогда не знал, что наша деятельность примет какие-то относительно крупные масштабы.
Но их действительно никто не издавал.
Первым выпустили “Майк LV”.И как-то вдруг оказалось, что это никому кроме нас особо-то и нужно! Для меня это был сильный удар!
Я сам пошел на Горбушку, стал там знакомиться с продавцами. Постепенно кто-то что-то начал покупать.

Федор Чистяков

А.Я.: Где делали диски?
О.К.: Первые пластинки мы делали в Свердловске – “Выхода нет” и Калинов Мост”.
Выглядело это ужасно, и мы решили делать в Австрии. Расценки там были – мама не горюй! Но в силу упрямства мы выпустили Майка “Сладкая N и другие”, Комитет Охраны Тепла , “Зоопарк” Blues De Moscow, и “Белую полосу” “Зоопарка”. Помимо всего прочего, меня здорово обобрали, пока я ее растамаживал. Я это надолго запомнил!
Потом появилась возможность делать в Швеции – намного дешевле. И мы выпустили “Уездный город N”.
Честно говоря, я не понимаю, как мы вот этот период проскочили!
А в Новый 1995 год какой-то непонятный дистрибьютор впервые купил у меня диски оптом. Это был Сергей Краснов, известный по тем временам. Он заплатил мне деньги. И вообще он был умным персонажем, а вовсе не таким суровым, как казался. И процесс более или менее сдвинулся. Постепенно на Горбушке что-то начали брать…
Когда каталог хоть чуть-чуть увеличивается, начинается какое-то движение. Стали появляться деньги от продажи ..
Но мы все равно не пережили бы это время, если не друзья.
Потому что это был период почти нищеты...
Тогда Коля Григорьев, который в свое время спонсировал “Никак 406”, одолжил мне денег. Я ему по сей день должен 8400 долларов. И, если я ему будет плохо, я должен эти деньги отдать.
И еще был Леня Сперанский, приятель приятеля, который работал в каком-то мебельном концерне, чуть ли не разборками там занимался. Он решил дать денег на издание Башлачева. (При этом самого Башлачева он не слышал, только песни в чьем-то исполнении, но они его очень впечатлили.)
Но для начала он хотел выяснить, кто мы такие. Была беседа – он мне задавал вопросы, я что-то мямлил в ответ… Ситуация совершено непонятная …
Потом он сказал приятелю: “Я ничего не понял, кроме того, что ребят интересует культурное наследие, а не то, что на нем можно заработать! Я думаю, надо дать им денег!”
Собственно, это и была наша база, на которой все это выжило, – деньги Коли и Лени.
И мы не сошли с дистанции, в том числе и благодаря им.
Дальше так и жили: занимали деньги, чтобы издать, потом пытались продать, чтобы как-то эти деньги возвращать…

Олди "Комитет охраны тепла"

А.Я.: А себе?
О.К.: Тогда и в мыслях не было оставить что-то себе! Ну, мы же понимали, что “Выход”, Башлачев особо не будут пользоваться популярностью. Правда, я не думал, что настолько!
После кризиса, когда деньги у всех кончились кардинально, мы вообще ничего не делали.
Потом появился Саша Кондратенко, который работал когда-то в “Союзе” на Азовской, и сказал, что есть отечественный завод, выпускающий диски, и расценки там намного ниже западных. Мы стали делать плас-
тинки у них. Постепенно начало организовываться наше производство.
По сравнению с Австрией, себестоимость уменьшилась раз в пять…
Но невозможно заниматься только издательской деятельностью.
Например, я в свое время познакомился с Ольгой Арефьевой. Она тогда “Батакакумбу” продала “Райсу” и была очень недовольна. И я ей посоветовал: “Займи у кого-нибудь денег, мы произведем пластинки сами – за твой счет. И я помогу тебе их продать. Потом все пойдет по рельсам.” Она заняла, мы что-то добавили, сделали “Девочку Скерцо” и “Сторону От”. Эти деньги действительно вернулись. Она с тех пор в производство не вложила ни копейки: все по-
следующие пластинки уже проистекали за счет этих предыдущих.
Не надо никому продавать права! Это была очень правильная идея, и в результате я сейчас со многими работаю как производственно-торговый сектор, в том числе с Олей Арефьевой, с Леонидом Федоровым и другими.
Когда освоили производственный процесс, я стал “шабашить” – делать сторонним людям CD на заказ.
Из того, что я продаю, примерно 200 наименований своих и, допустим, 150 чужих. 50% того, что хорошо продается, это Мамонов, Федоров и Billy`s Band. На четвертом месте Оля Арефьева.
Из всего этого, собственно, в моем каталоге – несколько Мамоновых.
С Billy`s Band, например, я даже не знаком. Просто я понял, что это музыка, которая востребована на рынке, и надо ею “спекульнуть”! Чем я благополучно и занимаюсь. Они выпускают свои альбомы сами. И правильно делают! А я в данном случае помогаю и себе, и им.
Сейчас я “спекулирую” даже продукцией “Мистерии звука” – вот до чего дошло!
Мне там дают скидку с опта, а я продаю их дорогие пластинки.
Они производят “АукцЫоны”, “Гражданские обороны”. Конечно, для них – это копейки. Но, например, таких пластинок, как “Аукцыон” и “ГрОб”, мы продаем больше, чем кто-либо другой.
И вот эти 20% с оптовой цены, которые мне скидывают, – это то, на что живет в том числе и “Отделение ВЫХОД”.
А.Я.: Как продаешь? У тебя есть своя торговая сеть?
О.К.: Да нет никакой сети. Рынок дорогих пластинок сравнительно небольшой.
Есть несколько фирм, которые занимаются торговлей, “Союз”, “Бомба”, “Синтез”, “Мистерия звука”… А есть рыночники, магазины, какие-то редкие рассеянные клиенты по стране. И с ними надо упорно общаться.
Вот, например, “Бомба” московская находится на Кастанаевской улице. До Горбушки – метров пятьсот. Но горбушечники, которым эта продукция нужна, иногда даже туда не доходят.
А я приношу в “Бомбу” свои диски, денег с них не беру, потому что моя продукция слабо коммерческая, а беру у них то, что есть на их складе. Мы с ними работаем на 100% в обмен!
И – несу, в том числе и на Горбушку.

Петр Мамонов

А.Я.: И эти 500 метров проходишь ты…
О.К.: Их надо преодолеть. А эти пластинки действительно могут продаться, просто надо напрячься, сунуть человеку в нос, убедить его, что ему это нужно.
На самом деле надо бегать ногами и пытаться людям “втюхивать” свою продукцию.
Все время “светиться”. И все время на первом этапе пытаться людей “грузить”, а на втором – стрясти с них деньги, если они что-то продали, а они что-то продадут, конечно же.
А.Я.: То есть образ Олега Ковриги с “парашютом” (“рюкзаком”) вечен и неизменен?
О.К.: Это, к сожалению, на данном этапе неизбежно. А может быть, и в будущем тоже. Рентабельность нашей деятельности очень низкая.
А.Я.: Каким же образом замечательный “узкий круг своих людей” узнает о выходе новой продукции? Какой-то промоушен у вас существует? Рассылки, реклама?
О.К.: Рекламы как таковой нет вообще. На самом деле, прямой рекламой даже ассы шоу-бизнеса сейчас почти не занимаются …
Люди, которые слушают такую музыку, обычно интересуются сами: по интернету лазают, на Горбушку ходят – ищут в таких местах, где это должно появляться.
Когда выходит что-то новое, появляются рецензии. Есть сайт http://www.russian-music.ru/ – это мои приятели, которые торгуют на Горбушке. У них самая лучшая коллекционная точка на всю страну! По ассортименту, близкая к идеалу! Я понял, что многие уже за этим следят. Когда что-то новое выходит, они довольно быстро покупают. И коллекционеры постепенно понимают, что сначала надо зайти на В2-232, где наверняка есть все!
Но у наших авторов большая часть дисков продается не через торговую сеть, а на концертах.
Вот, например, едет Леня Федоров в Краснодар, и продает там 30-40 пластинок на концерте. А в Краснодар эти дорогие пластинки никак иначе и не попадут! Даже если они там появятся в магазине, то, во-первых, будут стоить дороже, чем на концертах, а во-вторых, эти 30 человек – потенциальных покупателей – просто туда не дойдут. А до концерта дойдут и там пластинку купят!
Хотя, вот недавно приезжал человек из города Шахты, покупал у меня Мамонова, Федорова – все нормально, т. е. что-то и по сети уходит.
Роль личности в этом огромна!
Например, есть у меня клиенты – прекрасный магазин в Туле. Они там чего только не покупают! Какой у них там ассортимент! И это – Тула, в общем-то бедный город! Но им удалось постепенно “прикормить” каких-то своих людей. И, как я понял, к ним приходят люди и говорят: “ Хочу того-то и того-то. Хочу коллекцию ДК!” Они нам звонят, что нужна коллекция “ДК”.

Силя

А.Я.: Это уже работа под заказ!.
О.К.: Да. Если только появляется в каком-то городе человек, который владеет темой и хочет этим заниматься – дело пойдет!
А вообще примерно каждого пятого нашего покупателя я знаю в лицо! Если не больше!
А.Я.: При нынешнем развитии технологий компакт-диски, похоже, скоро не будут нужны . Сейчас все больше людей скачивают музыку из сети, и по прогнозам рынок компакт-дисков скоро сойдет на нет…
О.К.: Все к тому идет. Рынок ощутимо “садится”. И, скорее всего, компакты в ближайшее время ожидает судьба винила. Ими будут заниматься только коллекционеры, все остальные будут скачивать файлы на флэшки, и никакие CD им не будут нужны.
Но для коллекционеров компьютер не подходит! Им приятно взять в руки Вещь – полистать, почитать. Именно поэтому мы уделяем столько внимания оформлению. И выпускаем дорогие альбомы.
А.Я.: Для вас это получается более выгодно?
О.К.: Есть рынок дешевых пластинок, которые все стоят одинаково – 2 долл. оптом на оптовых складах. Огромный ассортимент. Их “хавает” вся страна, поскольку они дешевые. Но на дешевом рынке есть закон: если позиция не прокачивается в единицу времени столько-то, то это нерентабельно! Она все равно умрет.
Для того чтобы делать дешевые пластинки, нужны большие тиражи.
Рынок дорогих пластинок более узкий, но более долгосрочный.
Например, новую пластинку Лени Федорова мы продаем в опте по 8 долл., можем продать, например, 4000 экземпляров.
Дешевых можно было бы продать примерно 8 тыс. по 2 долл. И прибыль в итоге получилась бы гораздо меньше.

Олег Коврига

А.Я.: Некоторые фирмы выпускают одновременно и дорогой, и дешевый вариант…
О.К.: В нашем случае это экономически не оправдано. С “Зоопарком” мы провели эксперимент. Альбом The Best сделали дешевым, 2 тыс. едва продали – и посадили рынок дорогих.
А люди, которые слушают такую музыку, как правило, рано или поздно готовы купить дорогую пластинку.
А.Я.: То есть вас пока не касаются проблемы падения рынка компакт-дисков?
О.К.: Этот рынок наименее подвержен влиянию интернета, MP3 и т.д. Сдыхает прежде всего рынок дешевых компактов.
Но по нам это тоже бьет. Я, например, из-за этого лишился очень хорошей точки на Горбушке, которая продавала много моих пластинок.
У них начал сильно падать общий оборот. Дорогих дисков продавалось столько же, сколько раньше, а дешевых – намного меньше. И они аренду еле платят, зарплату себе самим еле платят. Они подумали-подумали и с нового года свою точку отдали!
Теперь сидят без работы.
Вот если мы откроем магазин, мы их возьмем.
А.Я.: Неужели у тебя будет свой собственный магазин? 
О.К.: Ну, собственным его, конечно, назвать нельзя, но он скоро откроется. Рядом с Бородинской панорамой, по адресу Кутузовский пр., д. 4. И вот там мы развернемся. Будем всех туда завлекать, и тогда уже действительно будем заниматься рекламой!
Магазин будет называться “Дом культуры”, он заработает в конце апреля – начале мая. Он не совсем мой: его реальный хозяин – мой друг Паша. Но политика там будет наша. И там наконец все будет так, как я хочу!
Сейчас я, например, снабжаю “Трансильванию”, “Зигзаг“ и т.д. , но я не могу их заставить разместить на витрине то, что мне хочется. Не могу даже заставить их иметь в наличии то, что нужно мне. А тут все будет в наших руках. Там будет, по идее, все, что имеет отношение к “Культурному Наследию”….И тогда мы будем прикармливать коллекционеров!!!.

Псой Короленко

А.Я.: Какова структура “Отделения ВЫХОД”?
О.К.: Структура очень проста. “Отделение ВЫХОД” непосредственно состоит из трех человек. Женя Гапеев занимается мастерингом, иногда обложками, иногда чем-то еще. Он чисто творческий работник, идеально предназначенный для того, чтобы собирать и хранить архивы, ему все это очень интересно.
Я занимаюсь производством и торговлей. Мне помогает Саша Валединский.
При этом у нас есть склад, который принадлежит моему приятелю Вовану (он же – “индивидуальный предприниматель Терещенко”). Аренду мы платим вдвоем. Бухгалтер к нам приходит два раза в неделю.
Как это ни странно, за последние годы все, что сделано под лейблом “Отделение ВЫХОД”, сделано вбелую.
На всех пластинках сзади должен быть адрес завода-изготовителя и адрес для предъявления претензий. И это как раз адрес Вована. Таким образом, склад тоже является частью “Отделения ВЫХОД”.
На этом складе живу я, Вован, Саша Валединский и бухгалтер. При этом у Вована есть свой лейбл – BRP, он выпускает всяких ска-панков, которых я не очень воспринимаю, но тоже продаю.
И у Сашки есть свой лейбл – “Выргород”, он выпускал всяких “Черных Лукичей”, “Адаптацию” и т.д. Вот сейчас он сделал два переиздания “Гражданской Обороны” – пересведенные и с бонусами. Это на самом деле его большая победа!
Так что у нас на складе, можно сказать, три лейбла.
А.Я.: Что бы ты посоветовал музыкантам, хорошим, интересным, некоммерческим, которые хотят выпустить свой альбом? Скажем, небольшим тиражом для своего круга поклонников?….
О.К.: Главное – чего не стоит делать. Не стоит продавать его большой фирме в надежде, что она будет заниматься дистрибуцией, и это ему чем-то поможет. Фирма сделает 1000 шт., кому-нибудь “втюхает”, вся эта 1000 где-то осядет, и все! На этом все закончится. Фирма потеряет к этому проекту всякий интерес.
Надо заработать чем-то другим, издать на это свою пластинку – это на самом деле не такие большие деньги.
При этом надо помнить, что для неизвестного ( или даже не очень известного) автора все начинается не с продажи пластинок, а с концертов!.
Вот, например, Тропилло сделал “Третью мировую весну”. “Время Ч” сами выпустили свой альбом. Я их никому не могу дать! Фирмы их не берут однозначно: это неизвестная позиция. Даже рыночники их не берут, даже мои любимые В2-232. Просто у них места мало, они не могут себе позволить их поставить.
Для того чтобы люди “грузились”, надо, чтобы артист выступал! Хоть как-то. Это необходимо.
Мы в свое время издавали Олега Чехова, это было давно, еще до кризиса, году в 97-м, писали на студии “Мизантроп”. Альбом получился интересный. Мы его выпустили. А потом Олег исчез, и все. CD так и не продались. Самое смешное, что Олег потом “всплыл” вместе с группой Би2 в проекте “Нечетный воин”. А его пластинки у меня
до сих пор лежат. Их никто не покупает, потому что никто его не знает. Это совсем упущенное мероприятие: оно не сопровож-
далось вообще никаким экономическим эффектом!
Поэтому я таким людям по сети не могу помочь ничем! Я могу им сделать пластинку, но они сами должны выступать и потихоньку на концертах ее продавать. Это единственный путь, другого просто нет!
 Сейчас, например, Арефьева продает на концертах 60% дисков, а 40% реализует дистрибьюторская сеть, которая ее как раз признает как автора. И из сети я отдаю ей деньги. Это получается кардинально выгоднее, чем продавать кому-то права. Многие музыканты так живут, продавая пластинки на концертах…
А Умка, например, 2% пластинок продает по сети и 98% – на концертах.
Кстати, это вообще хлеб наш – торговля на концертах!
У меня есть некий “концертный набор”. Такой небольшой передвижной магазин, т.е. вещи, которые вот эта публика – НАША публика – должна, как мне кажется, покупать. И она это худо-бедно делает.

Андрей "Свин" Панов

А.Я.: Ассортимент меняется от концерта к концерту?.
О.К.: Конечно, он такой плавающий, но суть его остается: Мамонов, Федоров, “Ноль”, “Зоопарк”, реггей-набор, панк-набор (в моем понимании слова “панк”) и т.д.
На концертах Лени Федорова, как правило покупают Хвоста (Алексея Хвостенко)
Ну, “Выход”, я всегда беру, хотя приобретают его редко. Но приятно, когда кто-нибудь радостно говорит “О! И ЭТО есть!”
А.Я.: А в какие проекты ты вкладываешь свои деньги?
О.К.: Только в то, что самому интересно. “Отделение ВЫХОД”– это чистая вкусовщина!
Так, в настоящее время записываем Псоя Короленко, Шиша Брянского, Вадима Певзнера. Конечно, Шиша продавать невозможно, хотя он очень интересный. Или вот сейчас мы будем делать группу “Хлам”, в которой на самом деле играют известные люди, тот же Сергей Летов, например. Это реально очень хороший коллектив. Но тоже понятно, что продаваться это будет плохо …
А.Я.: И что, прибыли тебя до сих пор не волнуют?
О.К.: Мысли по этому поводу такие. Мысль №1: надо сделать один раз и на всю жизнь! И, значит, надо постараться, чтобы потом не было стыдно, что ты мог сделать лучше, а не сделал! После нас это никто уже не исправит!
Мысль №2: при этом нам надо выжить, заработать денег. И для этого приходится ежедневно очень сильно напрягаться. Мы, живем, конечно, не впроголодь, но в очень жестком режиме…
Поэтому я, конечно, не могу себе позволить делать только то, что мне хочется. Но при этом мысль №1 важнее!
А.Я.: Если бы у вас появился неограниченный источник денег, на что вы их направили бы в первую очередь?
О.К.: Вообще, у нас есть список дел, которые мы реализовать пока не можем, а хотелось бы. Например, я бы нанял за деньги человека, который в студии занимался бы реставрацией архивов.
Кстати, за реставрацию архивов в нашей стране мало кто берется. Потому что это занятие очень тяжелое и очень неблагодарное. Есть на всю страну человек 20, которые владеют относительно нормальным компьютерным мастерингом. Но одно дело мастеринг, другое – реставрация.
А у нас Женек сидит, поскольку он фанат и маньяк: он не успокоится, пока сам себя не удовлетворит. В результате процесс растягивается на годы!
Вот если бы можно было кого-нибудь подключить… Но вообще-то такая работа стоит колоссальных денег!
А.Я.: А у вас много архивов?
О.К.: Например, нам надо бы выпустить на DVD все материалы, касающиеся Башлачева. У нас их набралось много. Но с ними надо упорно, кропотливо и долго работать, чтобы сделать хорошо. Как мы сейчас сделаем, так оно и будет существовать дальше. А остальное все уйдет в небытие.
То же самое – архивы “Зоопарка”. Надо сделать какой-то один DVD, этих архивов не так то много. Но их надо хорошо обработать.
Или, например, режиссер Быхыд Килибаев (он снимал в свое время рекламные ролики для МММ про Леню Голубкова). Он очень любит группу “Ноль” и снимал концерты – просто так для себя по любви! Сохранилась эта съемка 1992 г. – на восемь (!) камер, а мы никак не можем ее обработать. Надо, чтобы кто-то это сделал: занялся монтажем, синхронно накладывал звук и т.д. – это огромный труд! Нужна работа профессионала, на специальном оборудовании – это стоит очень дорого.
Но когда-нибудь мы обязательно это сделаем….
А.Я.: Вся твоя деятельность – чистой воды подвижничество. Для кого все это?
О.К.: Можно “отмазываться”, говорить, что все это для потомков, для детей. Но на самом деле, конечно же, для себя! Поскольку я сам не автор и не музыкант, то в какой-то момент понял, что могу сделать что-то полезное именно в этой области.
Я таким образом самоутверждаюсь. Просто есть вещи, которые делаются для души. И если потом кто-то сможет к этому приобщиться, это замечательно! И не важно, произойдет это сегодня или через 20 лет.