Prodigy Work Station, или Оружие Рэйволюции

Фил Баранов a.k.a. mix2r@

Если вы забыли группу Prodigy – нечто выдающееся из альтернативных/танцевальных 90-х, вы пробыли, должно быть, в коме все те годы. Prodigy=квинтэссенция, the base, самое главное, выжимка всего, что есть в рэйве с его панком, фанком и сканком, как загадочный, закрученный и заплавленный пакетик с кристалликами клубной энергейтики. Их хиты “Out of Space”, “Poison”, “Firestarter” и “Smack my Bitch up” ураганом проносились по хит-парадам и выпрыгивали из колонок/телевизоров прямо в ваших гостиных, подбадривая, подстегивая, поддергивая, но не пугая бывших советских граждан и гражданок. Под Prodigy телетети показывали аэробику, а теледети хвастались своими скейтбордами, роликовыми досками, пэйджерами и отсутствием проблем. Второе выступление Prodigy в нашей стране прошло неподалеку от Красной площади, когда подавляющее большинство русскоговорящих еще понятия не имело, что такое рэйв, CJB94 и каковы заслуги Prodigy перед миром или Королевой. А уж почему показывают у нас в “Утренней почте” интервью со странным парнем Кейтом Флинтом и что это за гипотетическая стена, которую ломает в черно-белом клипе его одногруппник Лайам Хоулетт, никто и не задумывался.
Проект стал заметен своими продажами и популярностью не только в танцевальной культуре – группа занимала первые места в 27 странах мира. Свое начало Prodigy ведет с дведцатидюймовки XL Recordings 1991 What Evil Lurks, на которой вышли некоторые из 10 демотреков, изготовленных целиком при помощи клавишной рабочей станции Roland W-30 со 128 кБ памяти, восемью аудиовыходами и секвенсером Лайамом Хоулеттом – белым парнем из хип-хоп-тусовки Эссекса. Шестью месяцами позже первого перфоманса группы в 4Aces в Hackey, London был выпущен трек Charly, ставший оглушительным радиохитом в UK. Теперь все заметили, что в андеграунде происходит кое-что интересное. Первый полнометражный альбом группы The Prodigy Experience (1992) также был изготовлен в недрах единственной Roland W-30. Для выступлений живьем Лайам Хоулетт купил еще W-30. Всего одновременно на сцене, по свидетельствам очевидцев, бывало до пяти Roland W-30. Четыре года W-30 покрывали все технологические потребности Лайама, даже Jilted Generation (1994) был написан в секвенсере W-30. "Мы добиваемся целей самым прямым и эффективным путем – W-30". По сути дела, Лайам Хоулетт сделал Roland W-30 знаменитой.
В 1994 в Великобритании практически запретили некоммерческую молодежную субкультуру: сквоты, рэйвы, хэппининги, перформансы и автостоп. Как все запреты, это криминализировало ситуацию, с одной стороны, и породило героев нового андеграунда, с другой. На фестивале в Гластонбери группа своим выступлением на одной из альтернативной сцен очистила партер перед главной сценой как раз в то время, когда там играли Oasis, несколько десятков тысяч зрителей попросту проголосовали ногами, и это уже нельзя было игнорировать. Треком/клипом Firestarter ветераны британского танцевального андеграунда взломали и поставили на колени американский рынок. Именно в таких выражениях на многочисленных сайтах описывается творческий путь и карьера Prodigy.
В 1997-м после выхода “The Fat of The Land” на XL/Mute/Maverick Prodigy наконец-то приобрела всемирную известность за вклад в развитие стиля, скажем, электроника. Их фирменный саунд – тяжелый брейкбит+манкинизированные речевые сэмплы, завоевали им золотой статус в Великобритании еще в начале 1990-х, но только этот диск распахнул перед ними крупнейшие арены всего мира. В результате у Лайма, би-боя из небольшого городка, завелись деньги. Он мог купить, что пожелает. Он мог купить модульные аналоговые системы и суперкомпьютеры. И он что-то этакое даже купил. За героя андеграунда взялись производители и прислали ему столько студийного оборудования, что у Лайама на 5 лет пропало желание его распаковывать. В 2002-м он только спродюссировал Baby`s Got a Temper, написанный сайд-проектом Кейта Флинта. И потом всем везде рассказывал, как он недоволен этой работой.

Когда пришла пора напомнить о себе и записать новый альбом, Хоулетт едва заставил себя набросать несколько треков в компьютер с помощью своего давнего оператора Нейла, получилось не очень. Дальше он продолжил в домашней студии один. Вышло ненамного лучше. Через 4 месяца они с Нейлом закрыли студию и уехали в Лондон, а написанное Лайам выкинул в корзину. У него больше не было альбома, в нем не было нужной энергии. Эссекс с его спокойствием, милыми рассветами/восхитительными закатами и покрытой пылью студией оказался не лучшим местом для написания очередного альбома Prodigy. Лайам заскучал по старым временам с Roland W-30 наедине. Оказалось, не слишком приятно при ком-то лезть в микроредакцию только что записанного сэмпла/ паттерна/секвенции и вылавливать оттуда блох. По словам господина Хоулетта, даже работая в Cubase, он почти не пользовался закольцовыванием и графическим представ- лением частей треков. Для него это была избыточная информация, ему не нравилось еще и видеть звуки, он привык контроллировать себя на слух. Таким образом, в лондонском багаже оказалось лишь несколько аналоговых приборов, пара аналоговых синтезаторов и Z8. Помимо того, что ЛХ использовал когда-то Cubase, у него были и Pro Tools, и Apple Logic, но они всегда казались ему технически слишком. Все, на что он рассчитывал, это на SCSI-диск, который уже 10 лет обслуживал все его сэмплеры. Сэмплы, прослушанные в компьютере, он также отправлял по USB в Z8. Вывод, который напрашивается со слов Лайма Хоулетта достоинство Z8, за которые он был выбран, – это возможность быстро отправлять в него сэмплы и запускать нажатием кнопки без задержки. Самый дорогой SCSI-rack, невесело шутил Лайам, мой SCSI-диск, впрочем, его заслужил.
После выхода альбома “Always Outnumbered, Never Outgunned” Лайам Хоулетт роздал полдюжины интервью, в которых сообщил приблизительно одно и тоже: новый альбом изготовлен в спальне при помощи Powerbook G4 Titanium с программой Reason. Как получилось, что ЛХ распродает свою шикарную студию с всевозможным дорогостоящим оборудованием, часть которого даже не распечатана? Что общего между W-30 и Reason? Почему самых теплых слов удостоились системы с самыми общими возможностями – обе являются в определенной степени законченными рабочими средами, или рабочими станциями? Как будет правильнее: в которых имеется "лишь самое необходимое" или "все самое необходимое"? Быть может, в этом заключается интрига? Гадать не нужно, во всех последних интервью Лайам Хоулетт из Prodigy только об этом много и с удовольствием говорит.
В Лондоне верный советчик, имя которого нигде, к сожалению, не упоминается, посоветовал прикупить Powerbook и поставить в него Reason от Propellerheads. Туда же впервые было скопировано содержимое заслуженного накопителя. Лайам разобрался с Reason за 10 минут, здесь оказалось очень просто программировать бит, как это любил Лайам: "Это похоже на компьютерную игру. Мне подходит. Очень быстро реализуется любая задумка. Рэк можно наращивать, пока хватает процессора. Вся программа работает в старинной манере – соединяешь проводочки, смотришь, что получится, и слушаешь. Я и не знал, что у меня развилась технофобия. Но сейчас все иначе – креативность вернулась ко мне. Я даже имею некий wish-list к разработчикам, например, хорошо бы добавить автоназначение на клавиши для нетемперированных сэмплов".
Остальное вы знаете. В спальне, ночами, в компании виски, фильмов с Джеймсом Бондом и с единственным лаптопом Хоулетт написал сначала "Spitfire", затем "Wake Up Call", а затем и "Girls". Днем он ходил в студию пешком. Студия была в так себе районе, на улице стоял невообразимый шум. ЛХ решил, не тратиться на записи, а вдохновляться уличной какофонией. И вдохновился. Однажды они с женой отправились в иранский квартал за романтическими приключениями. На кухне шашлычной, где они ужинали, играло что-то ориентальное, за чаевые официант сообщил имя автора и название альбома. На следующий день Лайам его купил. Так появились барабаны во вступлении к "Medusa`s Path". Лайам Хоулетт настаивает, что не использует или почти не использует программные синтезаторы в Reason, SCSI-накопитель-Сверхсекретное Оружие помните? Все звуки – сэмплы с него. Поверим, что еще нам остается?
И какую мораль мы должны вынести из истории про хип-хопера из Эссекса? Музыкально-технологические статьи о знаменитых музыкантах часто повествуют о магических грувбоксах размером с коробку из-под обуви, незаменимых сэмплерах, помещающихся в боковом кармане ди-джейской сумки, и лучших-в-мире-синтезаторах, хранящихся в футляре от флейты и-которые-всегда-с-тобой. Им вторят интервью в менее специализированных изданиях, в которых красной линией проходят темы "любимой самоиграйки в гостинной", заветной бабушкиной магнитолы на чердаке или старом добром звучании четырехдорожечного рекордера на кухне. Кто-то ни на что не променяет свой "белый кассовый аппарат марки МРС-60", кто-то "слушает радио через Kurzweil K2000 и иногда подыгрывает" или "смотрит видео и кое-что сэмплирует в свой Silverbox". Кто-то признается, что свои лучшие вещи сочиняет в допотопном Ensoniq, кто-то ни в чем подобном никогда не признается. На другой стороне информационного потока можно встретить яростные мнения завсегдатаев музыкантских форумов: только студийный комплекс и не меньше, чем больше оборудования – тем больше музыки, мол, все эти автономные хардверные солюшны – прошлый век, да зачем они нужны, ведь есть Logic, Nuendo или Pro Tools и что-то проще – напрасная трата времени, профессионального результата не получить, в студии должны быть все без исключения возможности, компромиссы не для нас, а сверхдорогие клавиши и грувбоксы – лишь деньги на ветер и больше ничего. Однако при всем уважении к виртуальным или невиртуальным студиям со времен заявления Брайана Ино, что инструмент будущего музыканта это студия, посмотрев вокруг, можно сделать два вывода. Первый: у "студийщиков" есть масса времени просиживать в форумах и отстаивать свою правоту. Второй: гиганты и негиганты музыкально-технологической индустрии все последнее время производят рабочие станции, а именно законченные all in one решения с новой силой. Специализированные студийные компоненты и элементы, конечно, никто не отменял и предлагать не перестал, но давайте присмотримся к рабочим станциям.

Справочные статьи называют первой рабочей станцией Korg М1, в ней впервые были соединены возможности полифонического мультитембрального звукового модуля, синтезаторной клавиатуры и многодорожечной записи исполнения на встроенную память. Появилась возможность создания целиком композиции при помощи одного устройства. Немногим ранее возможности секвенсера и звукового модуля были реализованы компанией Sequential Circuits внутри Six-Trak, правда, в весьма ограниченной форме – всего 400 нот в двух банках памяти. Музыканты воздали должное новой концепции, было продано 250 тыс. рабочих станций Korg M1. Далее концепция была поддержана различными производителями добавлением флоппи-дисковода, автоаккомпанемента, дополнительных плат со звуковыми источниками, обработки эффектами и сэмплерных возможностей. Затем добавили запись на жесткий диск и входы для обработки голоса или внешнего, например, гитарного сигнала, эффектами. Приблизительно в 1990-м появились портативные рабочие станции, еще их называют walkstation. Безклавиатурная концепция раньше применялась в разнообразных MIDI-композерах и MIDI-проигрывателях. А с 1996 года получили распространение устройства без клавиатуры, которые сейчас условно называют groovebox, они чаще других применяются в танцевальной музыке.
Правильный выбор может определить ваше музыкальное будущее, история с ЛХ мне тут видится весьма показательной. При помощи рабочей станции легче всего реализовать так необходимое многим для творчества экзистенциальное одиночество художника. Многих прельщает концепция "никаких дополнительных проводов", других – быстрая готовность "питание включил и в путь", третьих – быстрореализуемость "всегда с собой", четвертых – "ничего лишнего, только самое необходимое", пятых – "ограниченные возможности провоцируют креативность и способствуют глубине". Конечно, пройдет немало времени, пока ни появится уверенность в надежности творческого партнера "inside & out".