Капитан аудиолайнера

Интервью с Михаилом Казаковым,
звукорежиссером группы [AMATORY]

Владимир Кропивницкий: Как вы стали звукорежиссером? С чего все начиналось?
Михаил Казаков: Не могу вспомнить точно, когда именно все началось, но с чего – легко. В 1990-х папа трудился директором-распорядителем в ресторане «Будапешт» в Москве, он часто брал меня на работу, знакомил с музыкантами, показывал совершенно фантастические для меня вещи: так, в шесть лет у меня в руках  впервые оказался настоящий Fender Strat, там же я увидел свой первый в жизни микшерный пульт, а главное, проникся закулисной «кухней».
Спустя некоторое время, в 2001 году, отец привел меня к своим старым друзьям на студию звукозаписи «Лига», где я начал познавать азы звукорежиссуры. Там я узнал ее первый закон: влево – тише, вправо – громче. Примерно в то же время мои друзья открыли маленькое музыкальное агентство и начали делать фестивали в легендарном, ныне закрытом «Р-клубе». Мне они предложили работать на их концертах звукорежиссером. На этих концертах никак не мог понять, что именно не в порядке: я, аппарат или люди на сцене. Спустя некоторое время я понял, что не в порядке было все сразу. Потом – целая череда клубов, подработок, некоторое время я работал в прокате.



В 2003 году я поступил в МГУКИ. Помимо диплома «менеджера социально-культурной деятельности по специальности музыкальное оформление культурных программ» учеба, к счастью, дала мне и много времени на практическое освоение профессии звукорежиссера. Однажды на студии я познакомился с прекрасным человеком и великолепным вокалистом Александром Носковым. Мы начали общаться, он дал мне послушать записи своей группы «Зверобой». Оказалось, что им нужен звукорежиссер, и они взяли меня. Чуть позже я начал параллельно работать с группой Bumblebee.
В 2006 году я попал на работу к Андрею Ковалеву в группу «Пилигрим». Об этом коллективе говорят много разного, но сотрудничество с ними дало мне большой багаж знаний и опыта, новых хороших товарищей.
Почти со всеми коллективами, с которыми я когда-либо работал, я и сегодня продолжаю сотрудничать и общаться, я очень благодарен всем людям, которые повлияли на меня и, можно сказать, воспитали в профессиональном плане.
В.К.: Что в вашей профессии самое главное?
М.К.: Профессия звукорежиссера, на мой взгляд, сродни профессии капитана пассажирского авиалайнера – за спиной множество людей, мы отправляем их в полет, управляем их эмоциями легким движением рук и не имеем права на ошибку. Разница только в степени ответственности.
В.К.: Как давно вы работаете с [AMATORY]? Когда и как вы познакомились с группой?
М.К.: Познакомились мы заочно. О ребятах я, конечно, много слышал раньше, даже был немного в курсе событий, происходящих в группе: один из моих однокурсников был поклонником их творчества. Однажды мы с «Пилигримом» отправились на гастроли в Петербург – выступали в ДК Ленсовета. Ребята из [AMATORY] были на этом концерте, через несколько дней мне позвонил [DENVER] и предложил поехать с ними в тур в качестве звукорежиссера. Я был приятно удивлен, но совместить работу в двух коллективах на тот момент никак не мог, поэтому с [AMATORY] мы стали работать вместе только спустя полтора года.
В.К.: [AMATORY] много выступают, надолго уезжают в туры. Как вы справляетесь с таким напряженным графиком? Ваш обычный рабочий день в туре – какой он?
М.К.: К напряженному графику мне не привыкать. Я очень сильно люблю свою работу, и делать ее изо дня в день для меня большое счастье. Во время переездов между городами мой день построен примерно так: если мы выезжаем из точки A в точку Б рано утром, то в дороге я читаю, пока это позволяет солнечный свет, – предпочитаю «аналоговые» книги, потом слушаю музыку (плейера хватает  часа на два), на «десерт» остается ноут с фильмами и старыми английскими мультфильмами – а там уже и до точки Б всего километров сто. Правда, однажды днем вместо чтения мы с [JAY] решили сыграть в шахматы. Он меня очень быстро «разделал», с тех пор я с ним в шахматы не играю. А в дни концертов все строго расписано: подъем – завтрак – саундчек – концерт – ужин – и поехали дальше.
В.К.: Чем работа с [AMATORY] отличается от работы с другими коллективами и музыкантами?



М.К.: Работа с такой музыкой ставит в определенные рамки: [AMATORY]  должны звучать громко и при этом очень «конкретно». Поэтому мы сильно зависим от внешних факторов, таких, например, как площадка. На нашем концерте каждый человек в зале хочет слышать четкий, громкий, «вкусный» звук и «читаемый» вокал, а когда концертная площадка годится только для зимней стоянки атомоходов, задача становится невыполнимой. В каких-то других случаях эту проблему можно решить банальным уменьшением громкости, но не в нашем: слушать [AMATORY] тихо абсолютно бессмысленно. Иногда возникают обратные ситуации: размер площадки бывает настолько маленьким, что бэклайн звучит громче портальной системы.
Вторым очень важным условием для создания правильного звука является выполнение технического райдера принимающей стороной. Часто отсутствие требуемого оборудования на площадке, даже не самого необходимого, вызывает массу проблем и потерю времени у группы и самих организаторов, в конечном итоге страдает слушатель – тот, ради кого все и затевалось.
Для выступления [AMATORY] необходимо 30 каналов и 8 возвратов на пульте, при условии, что они все исправны. Например, для того, чтобы добиться нужного мне звучания одного лишь инструмента – бочки, требуется три канала. Кто-то может сказать, что это перебор, но иначе мне пришлось бы тратить больше времени на поиски нужного звучания, а в туре лишнего времени не бывает.
Я очень ценю качественное оборудование, всегда приятно, когда ставят хорошие консоли, ведь пульт является сердцем концерта. Мне не очень принципиально, аналоговый он или цифровой, лишь бы был полностью исправен и отвечал требованиям. Хотя предпочтения есть: из «аналога» мне нравятся Midas Siena, Soundcraft MH4, Allen & Heath серии GL, из цифры – Yamaha M7CL и PM5D, Allen & Heath iLive. В последнем пульте, iLive, мне нравится интерфейс – доходчивый и понятный, даже задумываюсь о его покупке.
В связи со спецификой звучания мне просто необходимы приборы динамической обработки – компрессоры и гейты, и не для исправления каких-то погрешностей или в качестве «замазки», а для той самой режиссуры, они тоже могут помочь передать настроение. Естественно, использую приборы пространственной обработки: они дают очень интересный эффект контраста при жесткости аранжировок и четкости партий.
В.К.: [AMATORY] часто возят звуковое оборудование и бэклайн с собой. Это облегчает вашу жизнь в туре? Кто вам помогает?
М.К.: Если мы везем в тур свой бэклайн (это гитарные усилители Mesa Boogie Dual Rectifier и кабинеты Mesa Boogie Rectifier Standard Cab, басовый усилитель Markbass TA503 и басовый кабинет Markbass Standard 106HF, барабанная установка Pearl MCX), мне это очень облегчает жизнь: я могу быть уверен, что на сцене все будет полностью исправно и не подведет, ведь наш бэклайн в надежных руках бесценного техника Сережи Кухлевсково aka Кухлик. Ему, конечно, такие поездки жизнь совсем не облегчают. Мне часто хочется ему помочь, но он к нашему бэклайну относится как хороший хозяин: когда собирает и разбирает сцену, на расстояние пушечного выстрела не подпускает к ней никого. Он прекрасно знает свою работу и великолепно ее делает, поэтому очень востребован и российскими коллективами, и зарубежными.
В.К.: Ребята из [AMATORY] интересуются звуком в зале, принимают участие в вашей работе или больше доверяют вам?



М.К.: Конечно, интересуются. Как в принципе любой исполнитель, они хотят знать, что услышат их поклонники, придя на концерт. Я всегда рад, когда они довольны звуком:  тогда они спокойны, им комфортно на сцене. Они, несомненно, мне доверяют, но мы часто советуемся, прислушиваемся друг к другу, и нередко это дает интересные и неожиданные результаты.  
В.К.: [AMATORY] уже довольно давно являются эндорсерами Audio-Technica. Какие микрофоны этой марки вы используете?
М.К.: Так уж получилось, что почти во всех группах, с которыми я работаю, в разной степени используются микрофоны компании Audio-Technica.
С [AMATORY] мы всегда возим с собой инструментальные микрофоны AE2500 для озвучивания гитар. Этот микрофон имеет два капсюля в одном корпусе – динамический и конденсаторный, что дает возможность экспериментировать с сигналом. Для вокала Дениса мы возим конденсаторный микрофон AE5400. Наш основной вокалист Слава использует радиомикрофон с динамическим капсюлем AEW-T6100. Малый барабан мы снимаем с помощью ATM25: сигнал с него почти не нуждается в эквализации. То же самое можно сказать обо всех остальных микрофонах Audio-Technica, с которыми я работал.
Микрофон AE5400 мы используем и с группой «Зверобой», правда, уже в студийных условиях для записи бас-гитары, и музыканты отзываются о нем как об одном из лучших инструментальных микрофонов. В группе «Пилигрим» используются вокальные микрофоны AE3300, инструментальные AE3000 и AE5100. И наконец, в Bumblbee мы используем AE4100. Кроме этого, Audio-Тechnica есть в микрофонном парке некоторых московских клубов, с которыми я сотрудничаю как фрилансер.
В целом микрофоны Audio-Technica отлично выполняют свои задачи, вокальные – яркие, хорошо подчеркивают артикуляцию и, повторюсь, практически не требуют обработки. Кроме этого, они достойно переносят все тяготы нашей гастрольной жизни – в отличие от людей, которые иногда все-таки ломаются. Я помню только один случай, когда отказал Славин микрофон, и то по нашей вине.
В.К.: Кроме микрофонов и радиосистем [AMATORY] используют еще и системы in-ear мониторинга Audio-Тechnica. Что вы о них думаете?
М.К.: Мне кажется, это очень удобно. Они экономят пространство на сцене и делают более комфортным пребывание на ней музыкантов: они перестают быть привязаны к конкретному месту, где «все слышно». Главное – вовремя менять батарейки, потому что персональные мониторные системы, исходя из моего опыта, ничего другого не требуют. Правда, у меня когда-то возникали проблемы с подобными системами компании Shure, но я грешу на срок и условия их эксплуатации.
В.К.: В июне [AMATORY] выступали на одной сцене со Slipknot. Это значительное событие и для самой группы, и для ее фанатов. А как бы вы оценили эти концерты с профессиональной точки зрения?
М.К.: Мы, конечно, не обладаем таким количеством техники, персонала и времени на саундчек, а у меня в силу возраста просто нет такого опыта, как у звукорежиссера Slipknot, но я считаю, что в целом все прошло прекрасно. Звучали мы, на мой взгляд, не хуже, просто иначе, и это тоже неплохо. Хотя восприятие звука всегда очень субъективно, и кто-то может со мной не согласиться. Если бы была возможность что-то изменить, я, пожалуй, ничего бы менять не стал. Хочу сказать огромное спасибо всем сотрудникам компании Live Sound Agency. Ребята нам очень помогли, спасибо им за профессионализм и новый приобретенный опыт!
В.К.: Часто говорят, что зарубежные артисты работают на совершенно другом уровне как в плане мастерства, так и в техническом плане. На ваш взгляд, что есть у них такого, чего нет у нас?
М.К.: Для зарубежных артистов этот «совершенно другой уровень» – норма, а мы находимся немного позади. У нас много прекрасных специалистов по звуку, но реализовать себя им особенно негде: в нашей стране ни один артист не вышлет организаторам такой райдер, как у иностранных звезд топового уровня, – незачем просто. Все инновации в индустрии звука появляются за рубежом, и там ими сразу начинают пользоваться: у артистов есть высокие требования к себе и своей работе, необходимость постоянно развиваться, в том числе и в техническом плане. То есть на инновации есть спрос, а он рождает предложение – заставляет двигаться вперед и моих коллег, и прокатные компании, и производителей оборудования. А у нас этот спрос просто отсутствует. По крайней мере, я это так вижу. А в остальном – все у нас есть.